Н иколай Львов был человеком своего времени: как истинный представитель эпохи Просвещения, он всю жизнь посвятил наукам и искусству. Львов пробовал себя в живописи, музыке, поэзии, но прославился в первую очередь как архитектор. «Культура.РФ» вспоминает главные творения талантливого зодчего .

Приоратский замок в Гатчине

Приоратский замок. Гатчина. Архитектор Николай Львов. 1798–1799. Фотография: diletant.media

Приоратский замок - единственное сохранившееся до наших дней здание, построенное из умятой земли. Эту старинную технологию - смесь спресованного грунта с известковым раствором - Львов применял для строительства хижины Екатерины Нелидовой, фаворитки Павла I, но Приоратский замок был его самым величественным сооружением. Земляной замок стоил заказчику в 10 раз дешевле, чем аналогичный каменный. Львов построил его по просьбе Павла I для приора Мальтийского ордена принца Конде, поэтому замок и получил свое название. Во время работы архитектор вдохновлялся готическими памятниками - он использовал стрельчатые окна, остроконечные кровли, высокий шпиль. После смерти Павла I в замке располагалась лютеранская кирха, проходили художественные выставки, в годы войны здесь размещался военный госпиталь, а после начал работать музей.

«Кулич и пасха» в Санкт-Петербурге

Троицкая церковь «Кулич и пасха». Санкт-Петербург. Архитектор Николай Львов. 1785–1790. Фотография: 2do2go.ru

Усадьба Державина в Санкт-Петербурге

Усадьба Державина. Санкт-Петербург. Архитектор Николай Львов. Фотография: tournavigator.net

Николай Львов дружил со многими известными людьми своего времени, в том числе и с поэтом Гавриилом Державиным . В 1791 году он обратился к архитектору с просьбой достроить купленный им двухэтажный особняк на Фонтанке. Помимо строительства дома, Львов занимался и обустройством сада: «Сей сад расположен будучи в середине города большого, - писал он, - должен не токмо отвечать величию оного, но и служить еще богатою рамою великолепному дому».

Державин посвятил работе Львова стихотворение:

После смерти Державина и его супруги дом некоторое время пустовал, а позже в нем расположились архивы Римско-католической духовной коллегии. Это потребовало перестройки, но не такой кардинальной, как в советские годы, когда усадьбу Державина превратили в жилой дом. Из-за многочисленных перепланировок художественная отделка особняка была уничтожена почти полностью. Сегодня в здании работает музей Державина и русской словесности его времени.

Постройки Львова в Торжке

Собор Спаса Преображения. Торжок. Архитектор Николай Львов. 1815–1822. Фотография: bankgorodov.ru

Николай Львов родился неподалеку от Торжка и часто строил на родной земле. Он обустроил семейную усадьбу в Никольском-Черенчицах: в наши дни уцелели лишь погреб в виде трехэтажной пирамиды, церковь-усыпальница рода Львовых, кузница и один флигель от большого усадебного дома. Другой построенной им усадьбой была Знаменское-Раек. Львов возвел классический дворцовый ансамбль и многочисленные парковые постройки - гроты, мостики, погреб в виде ротонды. Среди других зданий работы Львова в окрестностях Торжка - арочный валунный мост в усадьбе Василево, собор Борисо-Глебского монастыря в Торжке и другие.

Львов Николай Александрович (1751-1803/04), русский писатель, музыковед, ученый и изобретатель, архитектор и график, один из наиболее универсальных талантов русского «века Просвещения».

Родился в деревне Черенчицы (Новоторжский уезд, Тверская губерния) 4 (15) марта 1751 в семье отставного прапорщика. Приехав в Петербург (скорее всего, в 1769), вступил в бомбардирскую роту Измайловского полка, но уже в начале 1770-х годов перешел на гражданскую службу. В 1771 поместил свои первые стихотворные опыты в рукописном журнале «Труды четырех общинников». Путешествовал по Западной Европе, побывав, в частности, во Франции и Италии (1777; второй раз ездил в Италию в 1781). По возвращении в Петербург служил в Коллегии иностранных дел, а с 1782 в Почтовом департаменте. Жил в Петербурге и своем родовом имении Черенчицы-Никольское.

Новый театр из новейших театров полюбился мне столко, сколко может понравится посредственная вещь между дурными.

Львов Николай Александрович

Долгие годы входил в поэтический кружок, членами которого были также Г.Р.Державин, В.В.Капнист, И.И.Хемницер, И.И.Дмитриев и другие. Писал эпиграммы, басни, кантаты, оды, элегии сатиры, поэмы (Русский 1791 год), в том числе в жанре научной поэмы (Ботаническое путешествие на Дудорову гору 1792, мая 8-го). Со временем перешел от сентиментализма (Идиллия. Вечер 1780 года, ноября 8-го) к романтизму (Ночь в чухонской избе на пустыре, 1797). Опубликовал сборник подстрочных переводов Анакреона (1794). Наиболее исторически значительны те из его литературных произведений, что тематически или постановочно связаны с музыкой (ода Музыка, 1780-е годы; неоконченная поэма Добрыня, богатырская песня - опубликована посмертно в 1804).

Будучи одаренным музыкантом, душою домашних концертов и спектаклей, Львов (по словам Державина) «особенно любил русское природное стихотворство», т.е. крестьянскую песню. Песенный фольклор с пестрыми вкраплениями народного арго составляет речевую основу его комической оперы Ямщики на подставе (музыка Е.И.Фомина; 1787) - первой в России хоровой оперы.

Среди других текстов Львова, рассчитанных на музыкальное исполнение, выделяется «героическое игрище» (или «ирои-комическая опера») Парисов суд (1796), сочетающее античную мифологию с чертами русской «простонародной» пасторали. Большое значение для фольклористики имело изданное им вместе с чешским композитором И.Прачем Собрание русских народных песен с их голосами, положенными на музыку Иваном Прачем (1790), - в сопровождении львовского трактата О русском народном пении, где автор впервые указал на многоголосный характер русского пения. Мелодии этого сборника позднее нашли отражение в творчестве ряда композиторов, включая Бетховена и Н.А.Римского-Корсакова.

Публиковал также древние летописи (Летописец русский от пришествия Рюрика до кончины царя Иоанна Васильевича, 1792; Подробная летопись России до Полтавской баталии, 1798), тогда же задумал создать Словарь художников и художеств, - который стал бы первой русской арт-энциклопедией, но остался просто замыслом).

Зодчий-самоучка, внес большой вклад в архитектуру русского классицизма. Базисный смысл со времени визитов Львова в Италию имело для него творчество А.Палладио; в 1798 издал в собственном переводе и со своим предисловием и примечаниями первый том Четырех книг об архитектуре. Стремился распространить в своих постройках первозданный «вкус Палладиев», с его гармоническим сочетанием красоты и практической пользы.

Среди его реализованных проектов - собор святого Иосифа в Могилеве (1781-1797; разрушен в 1930-е годы), петербургский почтамт (1782-1789), Невские ворота Петропавловской крепости (1784-1787), Троицкая церковь в селе Александровском, ныне в черте Петербурга (Кулич и Пасха, 1785-1797), Борисоглебский собор в Торжке (строил архитектор Ф.И.Буци; 1785-1796), Екатерининская церковь-ротонда в городке Валдай (1793), усадьбы в Знаменском («Раек»), Арпачево, Митино-Василево, Премухине в Тверской области, Воронове и Введенском в Московской области (все - 1780-1790-е годы; сохранились лишь более или менее крупные фрагменты былых ансамблей). К 1789-1804 относятся жилые и хозяйственные постройки, а также семейная усыпальница в Никольском-Черенчицах. Часто выделяясь - подобно Невским воротам или «Куличу и Пасхе» (храмовая ротонда с пирамидальной колокольней) - оригинальной выразительностью композиции и силуэта, архитектурные идеи Львова имели в то же время и большое типообразующее значение, прежде всего в усадебной архитектуре. К тому же он постоянно сочетал свои сооружения с новаторскими инженерными разработками (такова, в частности, система водоснабжения в Торжке, оформленная ротондой-колодцем на Торговой площади, 1802).

Лично для меня всё началось вот с этого фото:

Объект - старый, находится в России, грех было не поинтересоваться "что, где, когда". Ну и выяснилось всякое разное. Далее буду копипастить.

***

Итак, сначала взорам открылось

Кто не поверил глазам своим, повторю. Тем более что оно вполне любезно повернулось к лесу задом, ко мне передом (хотя поди разбери, где у него перед?)

В общем, все чистая правда. Пирамида стоит в тверских лесах. И даже радушно распахивает двери.

Более того, она даже имеет разумное объяснение. Это порезвился замечательный Николай Александрович Львов . Умница, остроумец, архитектор, любитель наук, гораздый на изобретения и усовершенствования. Между прочим, прадед художника Поленова. Перевел на русский язык и издал труд Палладио, поклонником коего являлся. Пропагандировал калориферное отопление собственной конструкции. Еще одна идея, которую Львов продвигал - строительство землебитных зданий, которые он почитал очень практичными для нашего климата. Не привилось, но сохранился построенный им из землебитных кирпичей Приоратский дворец в Гатчине.
Николай Александрович нуждался в деньгах и зарабатывал как архитектор, а заказчиков находил неподалеку, среди соседей. Благодаря этому Тверская губерния оказалась украшена изящными церквями, усадьбами с колоннадами.
А мы с вами прибыли в имение самого Львова близ Торжка, со столь же, как его постройки, затейливым названием Никольское-Черенчицы. И первое, что видим на подходе - это как раз пирамида. Которая, станете смеяться, работала у Львова ледником.
Внутри она выглядит тоже неожиданно

Изнутри свод-обманка. Во-первых, вообще не ожидаешь его встретить в пирамиде; во-вторых, это любимый прием Львова - двойной свод, изнутри создающий иллюзию открытого светового отверстия. Сохранились даже остатки росписей. Одна из них имитирует решетку-балюстраду, обрамляющую свод.

В середине пола отверстие, днище тут тоже двойное

Внизу и был ледник. А там где мы стоим Львов в летнюю жару развлекал гостей прохладой и угощал лимонадами и мороженым.
Если выйти наружу и обойти пирамиду, сзади обнаруживается подземный ход

Небольшой, как и все сооружение, но убедительный

На самом деле, этим путем лед в ледник закладывали.
В конце 18-начале 19 века пирамида, как и другие египетские образы, довольно недвусмысленно указывала на увлечение мистикой и масонством. Но Николай Львов в списках русских масонов не значится. Он просто архитектурно резвился. А утилитарное назначение пирамиды могло быть утонченной насмешкой над доморощенными мистиками. Тому есть известная параллель: еще меньших размеров пирамида в Царскосельском парке, где Екатерина II устроила кладбище любимых собачек. Пирамиду эту сделали, пока наследник Павел путешествовал по Европе и там вступил в масоны. Вернулся - а любящая маменька заготовила ему такую издевку.
Но идем дальше, нас ждет Ротонда. Через пространный одичалый парк, мимо оставшегося крыла усадебного дома, который Львов построил для своей семьи, с тем самым калориферным отоплением, усовершенствованной самолично вентиляцией, водопроводом, питающимся от прудов.
В тот день шел сильный ливень, только к вечеру стих, хотя временами снова накрапывало. И Бог мой, какие там были комары!!

Вот показалась и ротонда.

Тоже с затеями. Обратите внимание, колоннада проходит улиткой на разном расстоянии от тела ротонды. С противоположной стороны то же самое, симметрично. Обойти ее по колоннаде можно, но в узком месте придется обогнуть колонну, опасно шагнув над краем платформы. Потому что колонны, обрамляющие вход, прилегают к стене.

Заглядываем внутрь. Именно заглядываем, хотя дверь и распахнута, войти нельзя, стоит запертая решетка. Сняла, как получилось, просунув руку с фотоаппаратом.

Ну вот как-то так. Печально, однако не безнадежно. Решетку уже поставили, заметно намерение когда-нибудь отреставрировать. В цоколе под ротондой Львов построил теплую зимнюю церковь, она сейчас действует. Поблизости в оставшемся от усадьбы каменном флигеле устроена библиотека, флигель привели в порядок. В библиотеке работают энтузиасты торжокской старины.

Купол ротонды, тоже любимая Львовым двойная обманка. Он конечно же на самом деле закрыт от дождей вторым сводом.
Ротонду Львов построил как семейную усыпальницу. В подклете устроена просторная сводчатая крипта из нескольких помещений. Там был похоронен сам Николай Александрович, его дети, другие члены рода. После революции усыпальницу разорили, а содержимое саркофагов раскидали. Сейчас там пусто, а входы тоже забраны крупными решетками.

От усадьбы и парка вниз простирается склон, на который когда-то выходили окна дома и были пруды. От них вдали остались болотца. А в центре кадра - видите, под деревьями что-то темнеется?

Снова стал накрапывать дождь, долину затянуло туманом. Этот очаровательный не то "неолит", не то "грот" является кузней, упрятанной Львовым в склон холма. Несколько гротов, связанных друг с другом и обособленных. По ним можно походить, внутри ничего особенного. Обломки кирпича, крапива, местами ниши и небольшие ямы. Построено все это в занятной смешанной технике.

Тут и дикий камень, и кирпич, и - подскажите, как называется эта плоская каменная плитка, из которой выведен свод?
В этой долине, украшенной прудами и романтической кузней, были у Львова и другие полезные придумки, до нас не дошедшие. Беседка, ветряная мельница, скотный двор. Вниз от усадьбы ведет тропинка с остатками мощения. Пока мы разглядывали издали открывшийся вид на кузни (это первая из фотографий), рядом с дорожкой нащупали ногами основательную каменную плиту. Похоже, она служила опорой чему-то, статуе или обелиску, но в истории усадьбы они не обозначены. (отсюда)

Писать о Николае Александровиче Львове увлекательно и трудно. То и другое потому, что был он личностью крупной, необыкновенной, даже если хотите, загадочной, многогранной, и каждая грань его таланта заслуживает отдельного, достойного внимания рассказа. Это был человек из породы Леонардо, Ломоносова - людей, не так уж часто посещающих Землю, людей, которым интересно жить в этом мире, для которых увлеченность, страсть к познанию - высшая страсть в жизни. Он был из тех, кто смотрел на природу не восхищенными глазами наблюдателя, а преображал ее, заботясь прежде всего о пользе отечества. Такие люди неизбежно находились впереди своего времени или, по крайней мере, на самом переднем его рубеже.

Любопытно, что старая энциклопедия Брокгауза и Ефрона видит Львова лишь как литератора и поэта XVIII века, оставляя без внимания или упоминая вскользь другие стороны его деятельности. Большая советская энциклопедия пишет о Львове прежде всего как о выдающемся архитекторе. Другие, специальные энциклопедии и справочники могли бы сделать упор на ином - и тоже было бы справедливо.

Василёво, музей деревянного зодчества, работа Львова

По самым скромным подсчетам, Львов спроектировал и за очень небольшим исключением построил более тридцати зданий разного назначения. Все дошедшие до нас постройки ценятся как замечательные архитектурные памятники классицизма.

Он перевел "Четыре книги по архитектуре" Палладио и опубликовал первую часть, чего не успел сделать Петр Еропкин за полстолетия до него. Львов писал стихи, басни; поэма его в духе русских былин "Добрыня, богатырская песня" увидела свет уже после смерти писателя. Он сотрудничал в журнале "Собеседник любителей российского слова". Увлекаясь фольклором, собирал народные песни и опубликовал "Собрание народных русских песен с их голосами" в музыкальной обработке Прача, выдержавшее несколько изданий. "Собранию" был предпослан" трактат "О русском народном пении". Он написал либретто трех комических опер; одна из них, "Ямщики на подставе" композитора Е И. Фомина, вскоре после постановки была снята за резкую критику нравов того времени. Занимаясь историей, он обнародовал летопись XVI века, известную сейчас как "Львовская летопись". Он был великолепным чертежником и рисовальщиком - право говорить об этом дают его архитектурные проекты и рисунки. Он был отменным гравером, нередко гравировал свои же рисунки и увлекался новой тогда техникой этого искусства - лависом, пробовал соединять офорт, акватинту и лавис с иглой.

Львов усовершенствовал доступный способ постройки зданий из земли, дешевого и огнестойкого материала, что было важно для вечно страдавших от пожаров деревень и сел в безлесных районах, а также открыл школу у себя в имении, научив за шесть лет более восьмисот присланных из разных губерний крестьян строить такие дома. Он занялся поиском на Валдайской возвышенности каменного - или, как тогда говорили, земляного угля, желая сократить порубки драгоценного леса и освободить страну от привозного, из Англии, топлива, и обнаружил месторождение в Боровичах, осваивать которое начали лишь в советское время. С той же целью он разведывал залежи торфа под Москвой. Опубликовал труд "О пользе и употреблении русского земляного угля" и в нем впервые указал на возможность получения из боровичского угля кокса. Он научился добывать из этого угля серу, также целиком ввозимую тогда из-за границы, и особую смолу для корабельных снастей и покрытия днищ судов. Он изобрел новый строительный материал - "каменный картон". "Из сей материи, писал Львов, - можно делать не только всякие разные украшения и барельефы, столько же вечные, как и бронза, но даже и круглые статуи". Мог картон употребляться и на обшивку кораблей. Для его производства он сконструировал специальный механизм, соединявшийся с паровой машиной. Между прочим, машина Львова дала толчок для механизации бумажного производства, бывшего до того времени полностью ручным. Львов занимался усовершенствованием вентиляционно-отопительной техники в жилищах и опубликовал книгу в двух частях "Русская пиростатика, или употребление испытанных уже воздушных печей и каминов...". Он обследовал на Кавказе минеральные источники и проектировал водные лечебницы, которые могли бы конкурировать с иностранными.

Перечисляя работы и достижения Н.А. Львова, удивляешься сколько много сделал он немногим за пятьдесят два года жизни. Но самое, пожалуй, поразительное, что Львов нигде основательно не учился; мало того, до восемнадцати лет он вообще был захолустным дворянским недорослем, который, по словам знавшего его лично биографа, "лепетал несколько слов по-французски, а по-русски писать почти не умел". Первые же кирпичи под будущую церковь Иосифа по проекту Львова заложат в Могилеве, когда архитектору исполнится двадцать девять.

Похож этот собор на обычную церковь?

Стало быть, всего десять лет понадобилось Львову, чтобы, начав с азов, собственными усилиями достигнуть уровня высококультурногo, эрудированного человека, стать архитектором! Неужели это возможно? Для многих это так и осталось загадкой. До сих пор искусствоведы не верят, что Львов не учился у кого-либо из известных архитекторов того времени. Но подтвердить свои сомнения документально не могут.

1780 год - год, когда началось строительство церкви в Могилеве, - откроет список всех дальнейших работ Львова. И список этот будет заполняться с невероятной быстротой до последних дней жизни. А жить ему оставалось всего двадцать три года.

В столице он поселился на 11-й линии Васильевского острова, у братьев Соймоновых, близких своих родственников. Это была культурнейшая семья, известная в Петербурге своей патриотической настроенностью. Отец - Федор Иванович Соймонов - первый русский гидрограф, картограф, составитель карты Каспийского моря, - в последний год правления Анны Иоанновны был осужден по делу Волынского за выступление против Бирона и вместе с архитектором Петром Еропкиным приговорен к четвертованию. Правда, он избежал смерти, был бит кнутом на площади и сослан в Сибирь. Один из его сыновей - Михаил Федорович, президент Берг-коллегии горного ведомства, - был учредителем Горного института и первым его директором. Другой - Юрий Федорович - занимался строительством и гражданской архитектурой.

Братья Соймоновы, по-родственному опекавшие молодого провинциала, возможно, и определили круг его интересов: вряд ли случайно Львов займется потом именно архитектурой, строительством и горным делом.

Он прилежно служил в Измайловском полку. В то время здесь открылась школа. Учеба в школе была поставлена довольно серьезно, - там преподавали грамматику, географию, французский и немецкий языки, математику, фортификацию. Школа ввела Львова в мир знаний. Словно обеспокоенный попусту проведенными в провинции годами, он с жадностью брал все, что смогла дать ему школа, и, сверх того, упорно учился сам.

И все же не фортификация и не баллистика занимали его. Неудержимо влекло искусство. "Не было искусства, к которому он был бы равнодушен, - писал о Львове современник, - не было таланта, к которому он не проложил тропинки; все его занимало, все возбуждало его ум и разгорячало сердце". Уже в полковой школе вокруг Львова образовался небольшой кружок любителей словесности. В нем молодые люди читали и обсуждали книги, публикации в журналах, переводили латинских авторов, пробовали сами писать стихи и издавали рукописный журнал "Труды четырех разумных общников". В полку Львов подружился и с Василием Васильевичем Капнистом, будущим поэтом и драматургом, ставшим впоследствии и близким его родственником.

Однажды, прочитав в журнале "Оду на взятие турецкой крепости Журжи", Львов захотел познакомиться с автором. Это оказалось делом не таким трудным, потому что автор оды и будущий баснописец Иван Иванович Хемницер работал маркшейдером в Берг-коллегии у М. Ф. Соймонова. Застенчивый, простодушный и рассеянный молодой человек, сын полкового лекаря, приехавшего в петровские времена из Саксонии, Хемницер пришелся по душе Львову. Особенно они сдружились во время длительной поездки по Германии, Голландии и Франции, куда их обоих взял с собой М.Ф. Соймонов.

Человек подвижной, обаятельный, по словам современника, "устойчивый в преодолении всякого рода затруднений", Львов находил людей, близких ему по духу и стремлениям, быстро сходился с ними, и многие остались ему верны до самой смерти. Он знаком с Фонвизиным и Кваренги, известнейший художник Левицкий для него - свой человек. Благодаря Левицкому мы великолепно представляем, как выглядели не только сам Львов, но и его жена Мария Алексеевна (до замужества Дьякова), - портрет Дьяковой, шедевр портретной живописи XVIII века, хранится в Третьяковской галерее. Львов "открыл" другого замечательного художника того времени - Боровиковского, который расписывал ему храм Иосифа в городе Могилеве.

В конце 1770-х годов произошло знакомство Львова с работавшим в Сенате Гавриилом Романовичем Державиным, в то время начинающим поэтом. Они встретились в здании этого высшего правительственного учреждения среди битых кирпичей и наваленной повсюду штукатурки - Сенат перестраивался и ремонтировался. Державин вел надзор за работами, а Львов придумывал аллегорические барельефы, которые должен был сделать скульптор Рашетт для украшения зала общих собраний. Знакомство Львова с Державиным, очень скоро перешедшее в дружбу и даже в родственные отношения, существенно повлияло на жизнь обоих. А после кончины Львова и его жены Державин воспитывал пятерых их детей.

Все эти люди были разного положения и разного возраста, почти все старше Львова, - Левицкий на шестнадцать лет, Державин на восемь, - но это не являлось помехой в отношениях: их объединяла страстная любовь к прекрасному, к творчеству.

В хлебосольном доме Державина часто собирался кружок, в котором, как писал под конец жизни сам Державин, "поселились Словесность, Поэзия, Живопись, Архитектура, лепные работы и Музыка". Сюда приходил подвижной, решительный Капнист; садился укромно в уголочке молчаливый Хемницер; из комнат слышался смех - это балагурил, блистая остроумием, сенатский секретарь А. С. Хвостов, больше любитель поэзии, нежели поэт. Он развлекал молодежь - художника А. Н. Оленина, впоследствии президента Академии художеств, композитора Н. П. Яхонтова и его сестру, искусно лепившую фигуры из воска. Державин в свободном домашнем сюртуке принимал гостей...

И ни одно собрание не обходилось без Львова. Высокий красавец с тонкими чертами лица, он был и любимцем, и душой кружка, и его теоретиком. Он умел со всеми ладить, шутил, забавлял веселыми историями.

Безукоризненный природный вкус и поэтическое чутье, с удивительной силой развившееся во Львове, давали ему право на замечания и советы. Его мнение ценили, к нему прислушивались. В рукописях Державина сохранилось множество пометок и поправок, сделанных рукой Львова. Ему прежде всего показал Державин свою знаменитую оду "Фелица". Хемницер не печатал ни одной своей басни без одобрения Львова. Сам же он, возможно, не чувствовал достаточных сил для развития своего поэтического дарования, а может быть, относился к публикациям с той долей легкомыслия, которая присуща многим талантливым и лишенным честолюбия людям: одни стихи печатал под своим именем, другие - анонимно или вообще кидал в ящик стола; гораздо позднее исследователи обнаружили в сборнике басен Хемницера несколько принадлежащих Львову.

На редкость верной, трогательной и щедрой была дружба четырех людей, оставивших о себе память в истории русской литературы. Державин сам признавал в своих записках, что этот домашний кружок заставил его заново оценить свое творчество. И именно после встреч и споров с Львовым, Капнистом, Хемницером появился другой, настоящий поэт Державин, каким знаем его мы.

Львов постоянно хлопотал у своих покровителей то за Державина, то за Капниста, то за Хемницера.

Ни военная служба, ни сердечные дела не мешали Львову учиться. Его острый, цепкий ум позволял схватывать и усваивать знания во много раз скорее, чем это могли другие. "Казалось, что время за ним не поспевало: так быстро побеждал он грубую природу и преодолевал труды, на пути к приобретению сих знаний необходимые", - писал о нем современник. Львов учился везде, где только мог: и в державинском кружке, и общаясь с художниками, но больше всего знаний он черпал из книг - читал много, постоянно, с карандашом в руках, даже в дороге, что в те времена было делом непростым.

В немалой степени обогащали и заграничные поездки, особенно первая, с Соймоновым и Хемницером. Тогда у молодых людей не было никаких обязанностей. Они ходили по театрам, музеям, осматривали достопримечательности городов, сооружения великих зодчих. По словам биографа, Львов "все видел, замечал, записывал, рисовал". У будущего архитектора выработались четкие эстетические позиции, быть может и отличные от общепринятых тогда, но свои. Он восторгался Рафаэлем, Тицианом, Веласкесом, обошел молчанием Рембрандта и не принимал Рубенса.

Его кумиром был Руссо, он разделял эстетические взгляды Дидро. Вообще же Львов резко отрицательно относился к отмирающему барокко, что характеризует его передовые по тем временам воззрения. Не случайно он взялся переводить Палладио, поборника простоты и строгости линий в архитектуре. В предисловии к переводу он писал: "В моем отечестве да будет вкус Палладиев, французские кудри и английская тонкость и без нас довольно имеют подражателей". В своих архитектурных проектах он строго следовал этим принципам.

После поездки по Европе в полк Львов больше не вернулся, а начал служить в Коллегии иностранных дел. Его начальником и покровителем стал П. В. Бакунин, а потом и другой вельможа - граф Александр Андреевич Безбородко, личный секретарь Екатерины II и фактический министр иностранных дел, в конце жизни - канцлер.

Видный дипломат, человек умный и способный, Безбородко ценил искусство (у него была богатейшая в России коллекция картин и художественных изделий) и покровительствовал художникам, писателям, музыкантам. Когда же из Коллегии иностранных дел выделилось почтовое ведомство, Безбородко назначили генерал-почт-директором. В новое ведомство он сразу взял с собой Львова - для особых поручений. ()

***

Это парковое сооружение в Дворцовом парке города Гатчины Ленинградской области. Официально построен в 1790-х годах по проекту Н. А. Львова одновременно с бассейном «Наумахия».

Амфитеатр расположен в глубине Дворцового парка, в Оранжерейном саду, на ровном месте, приблизительно посередине между Большим дворцом и Сильвией.
Представляет собой кольцевой земляной одернованный вал выстой около 3,5 метров и диаметром около 65 метров, внутри которого находится круглая арена. Ширина вала соотносилась к общему диаметру сооружения как 1:6 и это соотношение придавало всей композиции внушительность и монументальность. По этой причине Амфитеатр носит название Крепостное строение или Земляная крепость.

Стены вала прорезаны четырьмя симметричными проходами, или точнее, проездами, подпорные стены которых выложены пудостским камнем, в этих проходах сохранились петли ворот.

Еще одно строение в Гатчине: бассейн на берегу реки Колпанки на северной границе парка Сильвия. Сооружение построено в конце XVIII века тоже по проекту Николая Львова.

При проведении строительных работ на берегу реки Колпанки в конце XVIII века (Фермы и Птичника), Н.Львов обратил внимание на ключ с хрустальной водой, расположенный у возводимого «Каскада со шлюзом». Архитектор задумал возвести здесь в миниатюре подобие «Наумахии» в Сиракузах.

Своей Наумахии Н. Львов придал характер античной руины — нередкого украшения пейзажных парков второй половины XVIII века. Источник был оформлен гранитной рамой, к которой вела каменная лестница с фрагментами мраморных колонн наподобие античной руины. (отсюда)

А это, извольте видеть, "Птичник" в том же парке:

***

Санкт-Петербург, Невский район. Церковь Троицы Живоначальной (Кулич и Пасха)
дата постройки: Между 1785 и 1787.

Село Вергуны, церковь

***

Усадьба Знаменское-Раек, пожалуй это самый известный архитектурный шедевр Н.А. Львова

***

Арпачёвский Маяк (колокольня Казанской Церкви)

***

Это Петропавловская церковь, в забытой богом деревушке Переслегино - копия известного собора Святого Иосифа в Могилеве

***

Есть в нашей богом хранимой стране разрушающиеся памятники, которые стоят далеко от мест обитания студентов. Там (бывает же такое) даже wi-fi нет, и не летят туда самолеты и не едут поезда. И по этим памятникам нет обычно никакой подобающем им по статусу документации. Обмеров нет, проекта реставрации нет. А уж самой реставрации и нет, и не будет никогда. Потому эти памятники обречены, и уныло доживают свой уже и так долгий век.

Можно было бы использовать студенческий потенциал для изготовления обмеров-макетов-проектов по тем памятникам, которым профессиональная реставрация все равно не светит. Но это ж целое дело, сравнимое с геракловыми подвигами - как туда студентов доставить, где поселить, кому ими руководить, да еще и чтобы кирпич никому на голову не сорвался. Утопия то есть, в нынешних условиях. Хотя иногда на обмеры некоторые герои все же выезжают. Но, если никак не выходит с обмерами, то тогда, как компромисс, возникает суррогатный продукт - графика на основе фотографий и плана.

Такое дело мы в прошлом учебном году провернули с погибающей руиной Владимирской церкви в усадьбе Горницы Кувшиновского района Тверской области. Это творение Николая Львова, оставшееся сегодня в вымершем селе, в трех километрах от ближайшего населенного пункта с дорогой. Идти к ней в буквальном смысле лесом. Мы ходили в 2010 году, привезли съемку. План памятника был в паспорте.

Набросок проекта Владимирской церкви в Горницах, из альбома Н.А. Львова

Церковь в Горницах в 1970-х годах, еще вполне благополучная

Сегодня состояние памятника плачевное

Храм вообще хитрый, с кучей странностей. Это боковой, северный фасад. Трактован как главный, когда-то смотрел на усадебный дом Беклемишевых

А вот архитектура горницкой церкви "в чистом виде"

Церковь Екатерины в усадьбе Воронцовых Мурино. Фото начала ХХ века

Чертеж времен Львова

Затерянные в лесах Тверской области старинные усадьбы - отличный повод отправиться в путешествие по заснеженным проселкам. Особенно если эти постройки обязаны появлению на свет архитектору, которого современники называли «гением вкуса».

Из Москвы выехали пораньше, еще затемно. Световой день короток, а увидеть и сфотографировать хочется многое. Хорошо известная питерская трасса проблем не вызывает: где положено пробочка, где обычно - гаишники в кустах с радарами. Направляемся мы под Торжок, небольшой по современным меркам городок Тверской области, в 230 километрах от Москвы. Цель поездки - знакомство с творчеством русского архитектора Николая Александровича Львова (1753-1803), уроженца Новоторжского уезда Тверской губернии. Среди самых знаменитых его работ - Невские ворота Петропавловской крепости, здание почтамта в Санкт-Петербурге, Приоратный дворец в Гатчине, Иосифовский собор в Могилеве, Екатерининская церковь в Валдае. А вообще специалисты определяют более 30 зданий, спроектированных и построенных Львовым. Державин написал: «Он был исполнен ума и знаний, любил науки и художества, отличался тонким и возвышенным вкусом…» Многое из творческого наследия архитектора сохранилось (точнее, пока не разрушилось) и в его родных краях. Вот по ним-то мы и прокатимся…

ШЕСТЬ ГОЛУБЕЙ, ШЕСТЬ ДОРОГ
Точной даты основания Торжка не известно, но первое упоминание о поселении Новый Торг на реке Тверца в Новгородской летописи датируется 1139 годом. Нынешний облик старой части города начал формироваться в 1766 году, когда в пожаре он выгорел почти полностью. С одним из пожаров, не раз случавшихся в многовековой истории, связана и легенда возникновения герба города, на котором изображены шесть голубей: три золотых и три серебряных, с алыми ленточками, похожими на языки пламени. Якобы взяла княгиня Ольга дань с богатых, но непокорных жителей голубями, которых держали в каждом дворе, считая приносящими удачу, да и отпустила их на волю, привязав к лапкам горящую паклю. Птицы по обыкновению вернулись в свои голубятни и подожгли весь город. Впрочем, существуют и другие толкования. Мол, золотые голуби символизируют богатство, а серебряные - гостеприимство. Или что шесть голубей - это как шесть ворот крепости и шесть путей, «разлетающихся» в разные стороны. По одному из них мы и направились - ныне дороге местного значения, ведущей на северо-запад, между питерской трассой и шоссе на Осташков.

На освящение храма в Арпачеве 16 августа 1791 года съехалось все большое семейство Львовых

СЕМЕЙНЫЙ МАЯК
Село Арпачево (ранее Рапочево) вместе с ближайшими деревнями и полями в 1669 году было пожаловано за безупречную службу предку будущего великого архитектора - стряпчему Борису Пименовичу Львову и с тех пор стало родовым гнездом Львовых. До наших дней здесь сохранились только семейная церковь во имя Казанской иконы Божией матери и колокольня (N57 05,778 E34 37,805), возведенные Н. А. Львовым. Почему он выбрал для колокольни такую необычную для русских традиций форму, похожую на маяк? Может быть, чтобы всегда указывала дорогу к отцовскому дому? Нам же очень приятно было встретить в морозный день в этом глухом, по сути, месте интересующихся историей совсем молодых людей - «сузуководов» из Питера, читателей журнала. Спасибо вам, ребята!

А собственную усадьбу Черенчицы (в паре километров от Арпачева) зодчий полностью обустроил по своему вкусу. Даже назвал своим именем - Никольское. Стоящий на пригорке дом в два с половиной этажа был не только изыскан в отделке, но и оснащен по последнему на тот момент слову прогресса. Имел он и водоподъемную машину, и систему отопления с прообразом современного кондиционера. Центральный зал высотою в два этажа подсвечивался не только сквозь окна, но и через остекленные проемы в потолке, являвшемся одновременно полом бельэтажа. А еще были парк с журчащими ручьями, несколько искусственных прудов, подземный водопровод, фонтаны, арочные мостики, гроты. Работали ветряная мельница, кузница, зернохранилище, скотный двор. Все это в прошлом… До наших дней дожили лишь часть центрального дома с флигелем, оригинальный трехъярусный погреб в виде пирамиды из валунов и мавзолей (N57 05,486 E34 40,541). Он тоже имеет три уровня. Сверху летний храм Воскресения, ниже - теплый храм Св. Николая, а под ним усыпальница, где и покоится тело гениального архитектора.

Работая над проектом храма Воскресения, Н. А. Львов писал: «Я всегда думал выстроить храм Солнцу…»

ЧЕРТОВ МОСТ
Даже если вы никогда не были в Тверской области, этот мост точно видели. Сцена битвы светлых и темных сил в фильме «Ночной дозор» снималась именно на нем (N57 05,796 E34 57,957). Музейный комплекс в селе Василево - место довольно известное (мы тоже о нем уже писали, правда, в другой связке достопримечательностей), но, посвящая маршрут творчеству Львова, миновать его невозможно. Здесь на территории старинной усадьбы Львовых (однофамильцев) находится историко-этнографический музей. А архитектурно-парковая часть усадьбы была создана стараниями Николая Александровича. Кроме жилых и хозяйственных построек, он спроектировал и возвел каскадную систему прудов и совершенно уникальный 100-метровый арочный мост, собранный насухую(!) из валунов, держащихся вместе лишь за счет силы тяжести. Не из-за этого ли не понимающие подобной архитектурной мистики местные жители прозвали мост «чертовым»?

ФИРМЕННОЕ УГОЩЕНИЕ
Возвращаемся в город. Сумерки используем для посещения Борисоглебского собора (N57 02,061 E34 57,491), основанного еще в XI веке и перестроенного в 1785-1796 годах по проекту Н. А. Львова. Считается, что по его же проекту в 1804-1811 годах возведена и надватная Введенская церковь с колокольней, изящно устремленная ввысь над приземистым куполом собора. Здесь работает небольшая экспозиция, посвященная архитектору, а в центре города возле Крестовоздвиженской часовни, перестроенной в 1814 году в ротонду (тоже Львов), ему установлен памятник (N57 02,457 E34 57,813). Далее можно было бы, как и положено настоящим путешественникам, удалиться из цивилизации на природу и разбить палаточный лагерь в лесу, но решили последовать совету Пушкина, писавшего приятелю:

«На досуге отобедай
У Пожарского в Торжке,
Жареных котлет отведай
И отправься налегке…»

Почему этот мост местные жители называют Чертовым? Может быть, потому,
что он чудесным образом сложен без цемента?

Гостиниц в Торжке как минимум три. Одна, как гласят рекламные щиты, с VIP-сауной, другая - «новая уютная», а третья - расположенная на набережной одноименной реки Тверца (N57 02,411 E34 57,872). В ней, соблазнившись историческим месторасположением, мы и остановились. Номера без изысков, но чистые, теплые и уютные (одноместный - 1300 руб., двухместный - 2100 руб.), есть бесплатная охраняемая парковка. К гостинице же примыкает знаменитый «ресторан Пожарского», куда мы и направились вечером ужинать. Визитная карточка заведения - пожарские котлеты, готовятся из куриного мяса по давнему рецепту дочери хозяина ресторана, который так уважал Александр Сергеевич, бывавший здесь более 20 раз. В меню современного общепита на набережной среди горячих блюд они тоже числятся первыми (160 руб. за пару). Но… отсутствующими в ассортименте. То ли окорочков в тот день не завезли, то ли рецепт за новогодние праздники чуть подзабылся… Сказать, что ушли не солоно хлебавши, конечно, нельзя, но пришлось довольствоваться под «Радио-шансон» банальными отбивными с картошкой-фри.

НАВИГАЦИЯ В ИСТОРИЮ
Утром выдвинулись в южном направлении по дороге на Старицу. Заодно решили поэкспериментировать и проверить на практике работу маршрутизации свежей версии «гарминовских» «Дорог России» (топокарты, сборка 6.04) от «Навикома». Задача - попасть в деревню Переслегино, что на берегу реки Рачайна. Прибор шустро проложил до нее маршрут, точно вывел из города, и мы отдались его власти. За разговорами о тонкостях навигации чуть не проскочили населенный пункт Грузины (N56 56,037 E35 03,015). Раньше имение называлось Кузнечики, и сюда тоже неоднократно заглядывал А. С. Пушкин, путешествуя из Петербурга в Берново и Малинники. Владельцем усадьбы был К. М. Полторацкий - герой войны 1812 года и дядя А. П. Керн (кстати, ее могила находится на погосте в Прутне, что в паре километрах к северу от Василева). Впрочем, пушкинская тема в Тверской области требует самостоятельной поездки. А вот львовский мостик в Грузинах через небольшую речку Жаленку сразу в глаза бросается. Как Чертов, только поменьше…

200 лет назад усадьба Знаменское-Раек блистала роскошью.
Поражает она своей изысканностью и сегодня…

Повинуясь воле навигатора, свернули с шоссе в Захожье и километров на десять углубились по проселкам в тверские леса. Как красиво! Снег вокруг искрится и переливается в лучах низкого солнца. Еловые лапы, покрытые настоящими сугробами, завораживают. И лиса, потревоженная шумом мотора, несется по обочине! На дороге голый - без преувеличения - лед, но полный привод обеспечивает отличную устойчивость на курсе. Эй, а где он, этот правильный курс? Космический штурман явно пытается вывести нас к пункту назначения кратчайшей срезкой по просеке. А заказывали вроде «по дороге»… Возможно, летом она здесь и есть, но сейчас только полуметровая снежная целина. Приходится отключить маршрутизацию (все-таки она скорее для города или трассы) и заново прокладывать маршрут вручную. Благо картография в версии 6.04 - это лучшее, что на сегодня есть в векторном формате. Показаны и рельеф, и множество дополнительных топографических деталей - мосты, броды, линии электропередач и пр.

Возвращаемся на шоссе и уже наверняка правильно сворачиваем с него южнее, миновав деревню Мошки, за мостом через Рачайну (N56 49,815 E35 02,773). И опять десяток километров по ледяному проселку, который приводит к нужной точке (N56 49,085 E34 52,350) и… очередной встрече с читателями! На этот раз из Москвы и к тому же участниками нашего прошлогоднего квеста. Вместе осматриваем и фотографируем останки восхитительной церкви Петра и Павла, копии собора в Могилеве. Отличие от оригинала лишь в двух парных звонницах над входом. По косвенным признакам ее заказчиками считают помещиков Полторацких. И, как ни странно, к работе Львова ее стали относить только в 90-х годах прошлого века. По сей день специалисты однозначно так и не определились, его это рук и головы дело или нет. Нет и точной датировки: кто называет 1780 год, кто 1820-й. Сходятся лишь, что стиль Львова отчетливо прослеживается.

Николай Александрович Львов родился 4 марта 1751 года в Тверской губернии в поместье Черенчицы, в обедневшей дворянской семье. Ещё в детстве он был записан в гвардейский Измайловский полк. После наступления восемнадцатилетия молодой человек направился в Санкт-Петербург для прохождения военной службы.

В Измайловском полку работала полковая школа, готовившая офицеров для армии. В этой школе Николай Львов увлёкся литературой. Вокруг него даже образовался кружок, где обсуждались произведения русских и зарубежных авторов. За время учёбы талантливый юноша приобрёл навыки поэта, рисовальщика, гравера. Но его любимым предметом стала архитектура. Первый петербургский адрес Николая Львова - 11-я линия Васильевского острова, дом братьев Соймоновых, его близких родственников.

Оставив службу в Измайловском полку, Николай Львов перешёл в Коллегию иностранных дел. Благодаря этому архитектор стал часто бывать за границей: в Германии, Франции, Италии, Испании. Во время этих поездок кроме исполнения служебных обязанностей он знакомился с европейской архитектурой.

Первая самостоятельная работа Николая Львова как архитектора - проект собора святого Иосифа в Могилёве. Для данного важного проекта в 1780 году был организован конкурс, на котором Львову помог выиграть граф А. А. Безбородко, знавший таланты зодчего. Кроме того, успеху сопутствовало желание императрицы Екатерины II способствовать новым веяниям в архитектуре. После утверждения проекта, Львову был поручено обустроить всю площадь вокруг собора.

В том же 1780 году Николай Львов создал проект Невских ворот в Петропавловской крепости . Почти сразу же он приступил к работе над зданием Петербургского почтамта. Работу зодчего высоко оценили. В 1783 году его избирают в Российскую Академию, а ещё через два года Львов становится почётным членом Академии художеств.

Зодчий тратил своё время в основном на другие, не архитектурные задачи. Николай Львов продолжал служить в Коллегии иностранных дел и выезжать за границу. Графом Безбородко он был назначен советником почтового департамента. Из-за занятости Львова здание почтамта достраивал Я. Шнейдер. В одной из квартир, построенных в этом здании Львов прожил десять лет.

В 1780-х годах Николай Львов активно строил частные особняки. Среди всех частных заказов в 1780-х годах оказалась постройка Свято-Троицкой церкви , которую в народе прозвали "Кулич и Пасха". Этот храм стал одной из самых заметных работ архитектора. В посёлке Мурино Львовым было построено здание церкви великомученицы Екатерины. Самым значимым проектом зодчего стал собор Борисоглебского монастыря в Торжке, совсем рядом с Родиной Львова. В 1791-1793 году Николай Львов построил особняк для Г. Р. Державина (наб. р. Фонтанки, 118) в котором сейчас размещается музей Державина и русской словесности его времени.

Результатом экспериментов Николая Львова с новыми строительными материалами стал землебитный замок Приорат в Гатчине. Приоратский дворец стал уникальным сооружением, построенным буквально из земли. Его соорудили всего за три месяца. Львовым была основана школа, где обучали землебитному строению. Однако этот способ строительства в России не прижился. Вместе с тем, земляной Приоратский дворец уцелел даже во время Великой Отечественной войны.

Современники часто сравнивали Николая Львова с Леонардо да Винчи. Как и знаменитый итальянец, Львов владел многими профессиями: инженер, изобретатель, геолог, ботаник, историк, археолог, поэт, драматург, прозаик, переводчик, мастер рисунка и архитектор.

Николай Александрович был женат на Марии Алексеевне (урождённой Дьяковой). У них было шестеро детей: три сына - Леонид, Александр и Василий и три дочери - Елизавета, Вера и Прасковья .

В 1799 году на Львова было заведено уголовное дело по поводу расходов на землебитные постройки. Это подорвало здоровье архитектора. 3 января 1803 года после череды болезней Николай Александрович Львов умер.