К старухе Агафье Журавлевой приехал сын Константин Иванович. С женой и дочерью. Попроведовать, отдохнуть.
Деревня Новая – небольшая деревня, а Константин Иванович еще на такси прикатил, и они еще всем семейством долго вытаскивали чемоданы из багажника… Сразу вся деревня узнала: к Агафье приехал сын с семьей, средний, Костя, богатый, ученый.
К вечеру узнали подробности: он сам – кандидат, жена – тоже кандидат, дочь – школьница. Агафье привезли электрический самовар, цветастый халат и деревянные ложки.
Вечером же у Глеба Капустина на крыльце собрались мужики. Ждали Глеба. Про Глеба надо сказать, чтобы понять, почему у него на крыльце собрались мужики и чего они ждали.
Глеб Капустин – толстогубый, белобрысый мужик сорока лет, начитанный и ехидный. Как-то так получилось, что из деревни Новой, хоть она небольшая, много вышло знатных людей: один полковник, два летчика, врач, корреспондент… И вот теперь Журавлев – кандидат. И как-то так повелось, что, когда знатные приезжали в деревню на побывку, когда к знатному земляку в избу набивался вечером народ – слушали какие-нибудь дивные истории или сами рассказывали про себя, если земляк интересовался, – тогда-то Глеб Капустин приходил и срезал знатного гостя. Многие этим были недовольны, но многие, мужики особенно, просто ждали, когда Глеб Капустин срежет знатного. Даже не то что ждали, а шли раньше к Глебу, а потом уж – вместе – к гостю. Прямо как на спектакль ходили. В прошлом году Глеб срезал полковника – с блеском, красиво. Заговорили о войне 1812 года… Выяснилось, полковник не знает, кто велел поджечь Москву. То есть он знал, что какой-то граф но фамилию перепутал, сказал – Распутин. Глеб Капустин коршуном взмыл над полковником… И срезал. Переволновались все тогда, полковник ругался… Бегали к учительнице домой – узнавать фамилию графа-поджигателя. Глеб Капустин сидел красный в ожидании решающей минуты и только повторял: «Спокойствие, спокойствие, товарищ полковник, мы же не в Филях, верно?» Глеб остался победителем; полковник бил себя кулаком по голове и недоумевал. Он очень расстроился. Долго потом говорили в деревне про Глеба, вспоминали, как он только повторял: «Спокойствие, спокойствие товарищ полковник, мы же не в Филях». Удивлялись на Глеба. Старики интересовались – почему он так говорил.
Василий Шукшин. Срезал. Читает П. Шкалов
Глеб посмеивался. И как-то мстительно щурил свои настырные глаза. Все матери знатных людей в деревне не любили Глеба. Опасались. И вот теперь приехал кандидат Журавлев…
Глеб пришел с работы (он работал на пилораме), умылся, переоделся… Ужинать не стал. Вышел к мужикам на крыльцо.
Закурили… Малость поговорили о том о сем – нарочно не о Журавлеве. Потом Глеб раза два посмотрел в сторону избы бабки Агафьи Журавлевой.
– Гости к бабке приехали?
– Кандидаты!
– Кандидаты? – удивился Глеб. – О-о!.. Голой рукой не возьмешь.
Мужики посмеялись: мол, кто не возьмет, а кто может и взять. И посматривали с нетерпением на Глеба.
– Ну, пошли попроведаем кандидатов, – скромно сказал Глеб.
Глеб шел несколько впереди остальных, шел спокойно, руки в карманах, щурился на избу бабки Агафьи, где теперь находились два кандидата.
Получалось вообще-то, что мужики ведут Глеба. Так ведут опытного кулачного бойца, когда становится известно, что на враждебной улице объявился некий новый ухарь.
Дорогой говорили мало.
– В какой области кандидаты? – спросил Глеб.
– По какой специальности? А черт его знает… Мне бабенка сказала – кандидаты. И он и жена…
– Есть кандидаты технических наук, есть общеобразовательные, эти в основном трепалогией занимаются.
– Костя вообще-то в математике рубил хорошо, – вспомнил кто-то, кто учился с Костей в школе. – Пятерочник был.
Глеб Капустин был родом из соседней деревни и здешних знатных людей знал мало.
– Посмотрим, посмотрим, – неопределенно пообещал Глеб. – Кандидатов сейчас как нерезаных собак,
– На такси приехал…
– Ну, марку-то надо поддержать!.. – посмеялся Глеб.
Кандидат Константин Иванович встретил гостей радостно, захлопотал насчет стола…
Гости скромно подождали, пока бабка Агафья накрыла стол, поговорили с кандидатом, повспоминали, как в детстве они вместе…
– Эх, детство, детство! – сказал кандидат. – Ну, садитесь за стол, друзья. Все сели за стол. И Глеб Капустин сел. Он пока помалкивал. Но – видно было – подбирался к прыжку. Он улыбался, поддакнул тоже насчет детства, а сам все взглядывал на кандидата – примеривался.
За столом разговор пошел дружнее, стали уж вроде и забывать про Глеба Капустина… И тут он попёр на кандидата.
– В какой области выявляете себя? – спросил он.
– Где работаю, что ли? – не понял кандидат.
– На филфаке.
– Философия?
– Не совсем… Ну, можно и так сказать.
– Необходимая вещь. – Глебу нужно было, чтоб была – философия. Он оживился. – Ну, и как насчет первичности?
– Какой первичности? – опять не понял кандидат. И внимательно посмотрел на Глеба, И все посмотрели на Глеба.
– Первичности духа и материи. – Глеб бросил перчатку. Глеб как бы стал в небрежную позу и ждал, когда перчатку поднимут.
Кандидат поднял перчатку.
– Как всегда, – сказал он с улыбкой. – Материя первична…
– А дух – потом. А что?
– Это входит в минимум? – Глеб тоже улыбался. – Вы извините, мы тут… далеко от общественных центров, поговорить хочется, но не особенно-то разбежишься – не с кем. Как сейчас философия определяет понятие невесомости?
– Как всегда определяла. Почему – сейчас?
– Но явление-то открыто недавно. – Глеб улыбнулся прямо в глаза кандидату. – Поэтому я и спрашиваю. Натурфилософия, допустим, определит это так, стратегическая философия – совершенно иначе…
– Да нет такой философии – стратегической! – заволновался кандидат. – Вы о чем вообще-то?
– Да, но есть диалектика природы, – спокойно, при общем внимании продолжал Глеб. – А природу определяет философия. В качестве одного из элементов природы недавно обнаружена невесомость. Поэтому я и спрашиваю: растерянности не наблюдается среди философов?
Кандидат искренне засмеялся. Но засмеялся один… И почувствовал неловкость. Позвал жену:
– Валя, иди, у нас тут… какой-то странный разговор!
Валя подошла к столу, но кандидат Константин Иванович все же чувствовал неловкость, потому что мужики смотрели на него и ждали, как он ответит на вопрос.
– Давайте установим, – серьезно заговорил кандидат, – о чем мы говорим.
– Хорошо. Второй вопрос: как вы лично относитесь к проблеме шаманизма в отдельных районах Севера?
Кандидаты засмеялись. Глеб Капустин тоже улыбнулся. И терпеливо ждал, когда кандидаты отсмеются.
– Нет, можно, конечно, сделать вид, что такой проблемы нету. Я с удовольствием тоже посмеюсь вместе с вами… – Глеб опять великодушно улыбнулся. Особо улыбнулся жене кандидата, тоже кандидату, кандидатке, так сказать. – Но от этого проблема как таковая не перестанет существовать. Верно?
– Вы серьезно все это? – спросила Валя.
– С вашего позволения, – Глеб Капустин привстал и сдержанно поклонился кандидатке. И покраснел. – Вопрос, конечно, не глобальный, но, с точки зрения нашего брата, было бы интересно узнать.
– Да какой вопрос-то? – воскликнул кандидат.
– Твое отношение к проблеме шаманизма. – Валя опять невольно засмеялась. Но спохватилась и сказала Глебу: – Извините, пожалуйста.
– Ничего, – сказал Глеб. – Я понимаю, что, может, не по специальности задал вопрос…
– Да нет такой проблемы! – опять сплеча рубанул кандидат. Зря он так. Не надо бы так.
Теперь засмеялся Глеб. И сказал:
– Ну, на нет и суда нет!
Мужики посмотрели на кандидата.
– Баба с возу – коню легче, – еще сказал Глеб. – Проблемы нету, а эти…Глеб что-то показал руками замысловатое, – танцуют, звенят бубенчиками… Да? Но при желании… – Глеб повторил: – При же-ла-нии - их как бы нету. Верно? Потому что, если… Хорошо! Еще один вопрос: как вы относитесь к тому, что Луна тоже дело рук разума?
Кандидат молча смотрел на Глеба.
Глеб продолжал:
– Вот высказано учеными предположение, что Луна лежит на искусственной орбите, допускается, что внутри живут разумные существа…
– Ну? – спросил кандидат. – И что?
– Где ваши расчеты естественных траекторий? Куда вообще вся космическая наука может быть приложена?
Мужики внимательно слушали Глеба.
– Допуская мысль, что человечество все чаще будет посещать нашу, так сказать, соседку по космосу, можно допустить также, что в один прекрасный момент разумные существа не выдержат и вылезут к нам навстречу. Готовы мы, чтобы понять друг друга?
– Вы кого спрашиваете?
– Вас, мыслителей…
– А вы готовы?
Мужики засмеялись. Пошевелились. И опять внимательно уставились на Глеба.
– Но нам тем не менее надо понять друг друга. Верно? Как? – Глеб помолчал вопросительно. Посмотрел на всех. – Я предлагаю: начертить на песке схему нашей солнечной системы и показать ему, что я с Земли, мол. Что, несмотря на то что я в скафандре, у меня тоже есть голова и я тоже разумное существо. В подтверждение этого можно показать ему на схеме, откуда он: показать на Луну, потом на него. Логично? Мы, таким образом, выяснили, что мы соседи. Но не больше того! Дальше требуется объяснить, по каким законам я развивался, прежде чем стал такой, какой есть на данном этапе…
– Так, так. – Кандидат пошевелился и значительно посмотрел на жену. – Это очень интересно: по каким законам?
Это он тоже зря, потому что его значительный взгляд был перехвачен; Глеб взмыл ввысь… И оттуда, с высокой выси, ударил по кандидату. И всякий раз в разговорах со знатными людьми деревни наступал вот такой момент – когда Глеб взмывал кверху. Он, наверно, ждал такого момента, радовался ему, потому что дальше все случалось само собой.
– Приглашаете жену посмеяться? – спросил Глеб. Спросил спокойно, но внутри у него, наверно, все вздрагивало. – Хорошее дело… Только, может быть, мы сперва научимся хотя бы газеты читать? А? Как думаете? Говорят, кандидатам это тоже не мешает…
– Послушайте!..
– Да мы уж послушали! Имели, так сказать, удовольствие. Поэтому позвольте вам заметить, господин кандидат, что кандидатство – это ведь не костюм, который купил – и раз и навсегда. Но даже костюм и то надо иногда чистить. А кандидатство, если уж мы договорились, что это не костюм, тем более надо… поддерживать. – Глеб говорил негромко, но напористо и без передышки – его несло. На кандидата было неловко смотреть: он явно растерялся, смотрел то на жену, то на Глеба, то на мужиков… Мужики старались не смотреть на него. – Нас, конечно, можно тут удивить: подкатить к дому на такси, вытащить из багажника пять чемоданов… Но вы забываете, что поток информации сейчас распространяется везде равномерно. Я хочу сказать, что здесь можно удивить наоборот. Так тоже бывает. Можно понадеяться, что тут кандидатов в глаза не видели, а их тут видели – кандидатов, и профессоров, и полковников. И сохранили о них приятные воспоминания, потому что это, как правило, люди очень простые. Так что мой вам совет, товарищ кандидат: почаще спускайтесь на землю. Ей-богу, в этом есть разумное начало. Да и не так рискованно: падать будет не так больно.
– Это называется – «покатил бочку», – сказал кандидат, – Ты что, с цепи сорвался? В чем, собственно…
– Не знаю, не знаю, – торопливо перебил его Глеб, – не знаю, как это называется – я в заключении не был и с цепи не срывался. Зачем? Тут,оглядел Глеб мужиков, – тоже никто не сидел – не поймут, А вот и жена ваша сделала удивленные глаза… А там дочка услышит. Услышит и «покатит бочку» в Москве на кого-нибудь. Так что этот жаргон может… плохо кончиться, товарищ кандидат. Не все средства хороши, уверяю вас, не все. Вы же, когда сдавали кандидатский минимум, вы же не «катили бочку» на профессора. Верно? – Глеб встал. – И «одеяло на себя не тянули». И «по фене не ботали». Потому что профессоров надо уважать – от них судьба зависит, а от нас судьба не зависит, с нами можно «по фене ботать». Так? Напрасно. Мы тут тоже немножко… «микитим». И газеты тоже читаем, и книги, случается, почитываем… И телевизор даже смотрим. И, можете себе представить, не приходим в бурный восторг ни от КВН, ни от «Кабачка «13 стульев». Спросите, почему? Потому что там – та же самонадеянность. Ничего, мол, все съедят. И едят, конечно, ничего не сделаешь. Только не надо делать вид, что все там гении. Кое-кто понимает… Скромней надо.
– Типичный демагог-кляузник, – сказал кандидат, обращаясь к жене. – Весь набор тут…
– Не попали. За всю свою жизнь ни одной анонимки или кляузы ни на кого не написал. – Глеб посмотрел на мужиков: мужики знали, что это правда. – Не то, товарищ кандидат. Хотите, объясню, в чем моя особенность?
– Хочу, объясните.
– Люблю по носу щелкнуть – не задирайся выше ватерлинии! Скромней, дорогие товарищи…
– Да в чем же вы увидели нашу нескромность? – не вытерпела Валя. – В чем она выразилась-то?
– А вот когда одни останетесь, подумайте хорошенько. Подумайте – и поймете. – Глеб даже как-то с сожалением посмотрел на кандидатов. – Можно ведь сто раз повторить слово «мед», но от этого во рту не станет сладко. Для этого не надо кандидатский минимум сдавать, чтобы понять это. Верно? Можно сотни раз писать во всех статьях слово «народ», но знаний от этого не прибавится. Так что когда уж выезжаете в этот самый народ, то будьте немного собранней. Подготовленной, что ли. А то легко можно в дураках очутиться. До свиданья. Приятно провести отпуск… среди народа.-Глеб усмехнулся и не торопясь вышел из избы. Он всегда один уходил от знатных людей.
Он не слышал, как потом мужики, расходясь от кандидатов, говорили:
– Оттянул он его!.. Дошлый, собака. Откуда он про Луну-то так знает? – Срезал.
– Откуда что берется!
И мужики изумленно качали головами.
– Дошлый, собака, Причесал бедного Константина Иваныча… А?
– Как миленького причесал! А эта-то, Валя-то, даже рта не открыла,
– А что тут скажешь? Тут ничего не скажешь. Он, Костя-то, хотел, конечно, сказать… А тот ему на одно слово – пять.
– Чего тут… Дошлый, собака!
В голосе мужиков слышалась даже как бы жалость к кандидатам, сочувствие. Глеб же Капустин по-прежнему неизменно удивлял. Изумлял, Восхищал даже. Хоть любви, положим, тут не было. Нет, любви не было. Глеб жесток, а жестокость никто, никогда, нигде не любил еще.
Завтра Глеб Капустин, придя на работу, между прочим (играть будет), спросит мужиков:
– Ну, как там кандидат-то?
И усмехнется.
– Срезал ты его, – скажут Глебу.
– Ничего, – великодушно заметит Глеб. – Это полезно. Пусть подумает на досуге. А то слишком много берут на себя…
Смысл рассказа «Срезал»
Добро и зло - вечные темы, вечные ценности. Остаются они актуальными и в современной литературе. «Все ли в деревне хорошо, на мой взгляд, или не все хорошо»,- так определял замысел своего рассказа «Срезал» В. Шукшин. Любя простого человека и бесконечно восторгаясь его простотой, искренностью и душевностью, писатель умел увидеть и отрицательные проявления его натуры.
Герой рассказа - Глеб Капустин. «Начитанный и ехидный»,- говорит о нем автор. Глеб Капустин взял на себя миссию устраивать экзамен приезжающим в деревню интеллигентам.
На первый взгляд может показаться, что главное в рассказе - торжество простого сельского жителя, эрудированного и умного, над зазнавшимися, напыщенными горожанами, которых деревенский мужик легко ставит в тупик своими умными вопросами. «У Глеба Капустина находили даже некоторые привлекательные черты: смелость, напористость»,- пишет исследователь О. Румянцева. Однако вдумчивому читателю нетрудно разглядеть между строк рассказа подлинную авторскую задумку, проблему, над которой он заставляет поразмышлять своего читателя.
Из деревни Новой, как сообщает автор, «много вышло знатных людей». Их-то успешное настоящее и не дает покоя Глебу Капустину. Его жизнь ничем не примечательна. Зависть терзает героя. Его единственное желание - показать всем и каждому, что он, Глеб Капустин, не только ничем не хуже, но и образованней, умнее, сообразительней некоторых. А их высокие «титулы» ничего не стоят. «Коршуном взмыл»,- так описывает торжество героя в одном из эпизодов автор, и характеристика эта очень красноречива. Глеб демонстрирует скорее не подлинную начитанность, а хищнические, варварские повадки.
Кандидат Константин Иванович, заехавший погостить в село к старухе-матери, встречает односельчан радостно. Теплые чувства вызывают у кандидата воспоминания о детстве. Сердце его наполнено любовью ко всему и всем окружающим. Но Глеб Капустин, как обычно, бросается в атаку. Считая себя образованным, он ставит между тем перед кандидатом нелепые, бессмысленные вопросы: о первичности духа и материи, о том, как определяет современная философия понятие невесомости, о шаманизме в отдельных районах Севера и т. д. Не получив вразумительного ответа, герой торжествует, считая свою партию выигранной, а интеллигента поставленным на место. «Люблю по носу щелкать - не задирайся выше ватерлинии!» - так квалифицирует свои действия сам Капустин.
Поведение его непонятно ни кандидату, ни его Вале. Их дружелюбие и гостеприимство не находят отклика в сердце незваного гостя.
К Глебовым повадкам все привыкли, некоторые даже с нетерпением ждали случая вновь посмеяться над «невежеством» «заносчивого» горожанина. Однако, когда Капустин в очередной раз «срезал», «в голосе мужиков слышалась даже как бы жалость к кандидатам, сочувствие». Глеб продолжал удивлять, изумлять, восхищать их. Но любить его они не любили, потому что, как пишет Шукшин, «Глеб жесток, а жестокость никто, никогда, нигде не любил еще». Не любит жестокости и писатель. В рассказе «Срезал» он бичует ее, высмеивая невежество и зазнайство самого Глеба Капустина.
Образ Глеба Капустина в рассказе «Срезал» (1 вариант)
В.М. Шукшин не просто мастер «деревенской» прозы. Он - знаток «деревенской» души. И большинство его персонажей - добродушные и простые люди, странные, порой смешные. Но особняком в этом «хороводе» шукшинских чудиков держится Глеб Капустин, главный герой рассказа «Срезал». Портрет героя весьма скуден: светлые волосы, большие губы и возраст - сорок лет. Зато характер Капустина передан тонко и точно. Деревенский житель - кумир местных мужиков, у которых хлеба-то вдоволь, а зрелищ не хватает. Деревня «Новая» - местечко небольшое, но много кому удалось из деревни перебраться в город, выучиться и найти хорошую работу. Таких выходцев из «Новой» Глеб Капустин называл знаменитостями и не любил. Простая человеческая зависть к тому, что он не в числе интеллигентов, заставляла Глеба каждый раз, как удачливый земляк приезжал погостить домой, такую знаменитость «срезать». Нахватавшись умных слов и поверхностных знаний, неуверенность и неудовлетворенность жизнью вымещал Капустин своими «срезами» на тех, кто оказался успешнее. По сути своей, Глеб, озлобленный и самолюбивый, сам - «срез» общества. Злость на собственную никчемность заставляет его мстить людям уже за то лишь одно, что позволяют себе разъезжать на такси. Самоуверенность и невежество Капустина в конце-концов «срезают» кандидата, и невольно возникает жалость к Журавлеву. Образованному человеку не получается оправдаться за свою «знаменитость» перед ехидным деревенским мужиком. Шукшин дал персонажам говорящие фамилии. Казалось бы, «журавлю» воспарить над полем таких «Капустиных» - сущий пустяк, но срезанные крылья роняют его наземь к большому удовольствию публики, для которой Глебовы «поединки» - веселое развлечение в череде деревенских будней. Капустин - новый тип героя шукшинских рассказов, далекий от милых «чудиков». Шукшину такой герой чужд и неприятен. Он не высказывает прямо своей авторской позиции, но нет по отношению к Глебу той мягкой и теплой иронии, с которой повествует Шукшин о своих чудиках. Ведь жестокость, по словам автора, никто никогда не любил.
Образ Глеба Капустина в рассказе «Срезал»(2 вариант)
Василий Шукшин центральной фигурой рассказа «Срезал» сделал самоуверенного, немного ехидного, но обычного крестьянина Глеба Капустина. Что через его образ хотел передать автор читателю? Почему при его упоминании жители деревни трепетали и с восторгом затаивали дыхание?
Жители деревни видели в Капустине умного человека, который переспорит любого образованного интеллигента. Родственники именитых городских жителей, которые выбрались из деревни, видели в нем опасность. Его боялись звать в гости, чтобы не потерять лицо, ведь каждого простой мужик мог «срезать». Спорить с ним не было смысла.
В рассказе Шукшин описывает ситуацию с кандидатами наук. Тихая злость Глеба раскрыта в деталях. Он несколько раз подмечает, что интеллигенты приехали на такси. В чужом доме мужика кормили, поили, а он все выжидал момента, когда можно поставить в неловкое положение гостеприимных хозяев. Он сам подтверждает свое поведение словами: «Люблю по носу щелкнуть – не задирайся выше ватерлинии».
Диалог Капустина с Журавлевыми начался по инициативе гостя. Он не дал возможности сгладить ситуацию, а только подбрасывал дрова в огонь, наслаждаясь своим временным превосходством над людьми. Очевидно, что жители деревни не понимали, о чем говорит их кумир, но им нравится его уверенность, сила в голосе и пренебрежение к почтительным людям. Обижая приезжих, герой развлекал простой народ.
Приезжих кандидатов автор изображает на контрасте. Даже фамилия Журавлевы намекает на высокий полет в небесах. Капустин, в свою очередь, приземленный, всегда на огороде. Деревенские гости показаны учтивыми и приятными людьми. Они не желают унизить кого-либо, а, наоборот, встречают дома всех любопытных с доброжелательностью.
С точки зрения этикета, Глеб показан читателям невежливым грубияном, который считает себя умнее всех. Со стороны крестьянского устава, он действительно умен и остроумен. Просто нет желания покидать родной дом. Капустин копил в себе зависть к удачливым землякам, которые смогли выбраться из деревни. Он не думал о чувствах и завоевывал свое место жестокостью, развлекая тем самым зевак.
Лично у меня рассказ «Срезал» вызвал противоречивые эмоции. С одной стороны, Капустин мне не понравился, потому что именно он показался выскочкой. Но с другой стороны, мне жаль, что умный человек не смог достичь в жизни высот.
Сочинение по рассказу «Срезал»
Василия Макаровича Шукшина, как художника, задевали любые жизненные проявления, он не делил увиденное и услышанное на основное и побочное, а считал, что все, существующее в жизни человека, важно и заслуживает того, чтобы перейти на страницы рассказов и в кадры фильмов. Он никогда не искал материал для творчества специально, он жил, как все мы живем, видел и слышал то же самое, что и мы видим и слышим. Но там, где мы равнодушно скользили глазами - ничего интересного, пожимали плечами - ничего особенного, слушали вполуха - банально, скучали - как тянется время - там, именно там Василий Макарович видел и слышал и интересное, и особенное, и значительное, и умное, и веселое, и печальное. Самая текучка жизни давала ему “сюжеты” и характеры.
Рассмотрим рассказ “Срезал”. Привычная для Шукшина деревенская обстановка, виденные неоднократно его мужики, неторопливо беседующие на завалинке или в сельской избе, но как меняется характер главного героя, его цели и авторская интонация. Обычно его герои - чудики, решающие глобальные, мировые проблемы. Их не интересует собственный неустроенный и убогий быт. Автор повествует о них с легкой теплотой, юмором. Здесь же все иначе. Его герой, Глеб Капустин, “начитанный и ехидный” мужик.
Свою неустроенность и неудовлетворенность жизнью Глеб вымещает на земляках, достигших определенных результатов в жизни. “И как-то так повелось, что когда знатные приезжали в деревню на побывку, когда к знатному земляку в избу набивался вечером народ - слушали какие-нибудь дивные истории или сами рассказывали про себя, если земляк интересовался;- тогда-то Глеб Капустин приходил и срезал знаменитого гостя”. В этом рассказе мы не слышим мягких, ироничных и теплых интонаций автора. Нет, он не высказывает впрямую своего отношения к герою, но чувствуется его неприязненное отношение к нему, граничащее с презрением. Откуда такое злобное отношение к людям, достигшим успеха, сделавшим в жизни чуть больше тебя? Глеб “типичный демагог-кляузник”, хотя не написал ни одного анонимного письма, по его собственному признанию. Но его желание “растоптать” успешных людей* смешать их с грязью, чтобы не высовывались, знали свое место, вызывает резкое неприятие автора. Шукшин рассуждает, вернее, дает почву для рассуждения на тему: посредственность агрессивна и потому вредна и опасна. Глеб немного начитаннее окружающих, вернее, он нахватался верхушек, отдельных фраз. Он бросается громкими и непонятными словами: “натурфилософия”, “стратегическая философия”, он спутал науку лингвистику с философией - “филфак” принял за философский факультет. Но это ему не важно. Он считает себя вправе унижать людей только за то, что живут в городе, достигли определенного положения, “посмели” приехать в деревню на такси. Его мелкое самолюбие тешится, когда земляки говорят:
- Срезал ты его...
И в ответ звучит почти сакраментальная фраза Глеба: “Ничего, это полезно. Пусть подумает на досуге. А то слишком много берут на себя...” - и все... а дальше читателям открывается простор додумать, почему это Глеб решает, кому что полезно?
Шукшин выступает здесь против любой косности, давления на человеческую личность. Высокая творческая сила есть всегда сила глубоко сознательная. Подлинный художник всегда отдает себе отчет не только в том, что он делает, но и хорошо понимает при этом, для чего он это делает. Мы можем с уверенностью сказать, что для Василия Шукшина величайшей целью литературы, искусства было помогать человеку понимать самого себя, развивать способности и веру постичь истину. Не случайно искусство во все века пристально рассматривало смятение души и - обязательно - поиски выхода из этих смятений, этих сомнений. Именно таковы герои писателя.
Творчество В.М. Шукшина
Художественный мир В.М. Шукшина довольно богат, но если задуматься, то можно провести параллель между темами, идеями его рассказов. Шукшин – истинный и рьяный патриот, и потому его рассказы объединены нескрываемой и всеобъемлющей любовью к родине, родине во всей ее проявлениях, будь то страна в целом (когда персонажи стремятся быть ей полезными) или так называемая малая родина – деревня, село (Шукшин сам родом из небольшого села, и, вероятно, поэтому его герои, оказавшись далеко от своего родного дома, всей душой желают поскорее туда вернуться).
Нельзя не заметить, что в рассказах по большей части описаны жители деревень. Этому существует, по-видимому, два объяснения: во-первых, как уже было сказано, их быт знаком и любим писателем с детства; во-вторых же, он, вероятно, хотел исправить сложившийся образ недалекого, не способного размышлять по серьезным вопросам и даже несколько туповатого сельского жителя. В рассказах Шукшина русский человек – всегда ищущий, не умеющий "прозябать", задающий жизни сложные вопросы и сам добывающий на них ответы. Каждый – личность, а не просто лицо из толпы. Проблема его в том, что он не может раскрыться полностью, ему всегда что-то мешает, но в конце концов он находит выход для своей энергии в чем-то другом.
Например, герой рассказа "Миль пардон, мадам!", мучаясь внутренне тем, что, по его мнению, он не принес пользы родине, а также совершенно глупым образом потерял два пальца, становится грандиозным выдумщиком.
Шукшин затрагивает и очень серьезную проблему своего времени: разрыв города и деревни, вымирание последней по причине того, что молодежь стремится найти себя именно в бурной городской жизни. Деревня встречает этот факт по-разному: кто-то (в основном, старики-родители) огорчается отъезду своих родных и расстоянию, разделяющему их, кто-то (соседи, друзья) из зависти, а, может, тоже будучи расстроенными, всячески "очерняет" город, а вместе с ним и его жителей. Таков Глеб – герой рассказа "Срезал". Ему присуще навязчивое желание как-то отомстить горожанам за то, что они добились успеха. И он "срезает", осмеивает приезжающих, и делает это мастерски, тем самым пытаясь возвыситься в своих собственных глазах и в глазах окружающих. В какой-то мере, он тоже патриот: он не желает, чтобы деревня хоть в чем-то уступала городу.
Многие из героев Шукшина несколько "чудаковаты", что, тем не менее, не говорит об их недостатках или неполноценности, а, наоборот, внушает их образу какую-то прелесть. Как раз такие "чудики" – наиболее гармоничные, независимые люди у писателя. Васятка Князев отказывается скучно жить и поэтому хочет разукрасить свою жизнь и все вокруг. Он полон сил и желания делать людям добро, радовать их, пусть даже они и не понимают этого.
И все-таки всем героям Шукшина чего-то не хватает, и это что-то – счастье. Поиск счастья – одна из основных тем произведений этого писателя.
Рассказы Шукшина настолько естественны и гармоничны, что создается впечатление, что он просто писал, не задумываясь над формой, композицией, художественными средствами. Однако это не так. Рассказы обладают определенной особенностью, через которую писатель также отчасти выражает свое мнение. По словам самого Шукшина, рассказ должен "разбередить душу", утешить, успокоить, научить чему-то читателя. И для этого писатель не облекал свои произведения в строгую форму. По сути в его рассказах отсутствует всякая композиция.
Сам автор выделял три типа рассказа: рассказ-судьба, рассказ-характер, рассказ-исповедь. Действительно, у него можно встретить чаще всего какую-то определенную ситуацию (и тогда он ограничивается лишь беглым упоминанием о герое, его жизни) или повествование об отдельном типе психологии (и здесь обязательно описывается какая-либо ситуация, потому как она является основным способом раскрытия характера героя). События в рассказах реальны, и это главное: тем полнее и ярче характеры, если они показаны в обыкновенной обстановке. Очень часто Шукшин начинает повествование с прямого указания на факт; такая особенность, кстати, присуща всем рассказчикам, не рассчитывающим на то, чтобы сразить публику, а просто излагающим конкретное событие.
По отношению к рассказам Шукшина нельзя говорить о завязке или кульминации. Они начинаются преимущественно прямо с кульминации, интересного, переломного момента в жизни человека, и завершаются – "многоточием". Рассказ внезапно обрывается, и, в общем, не понятно, что же будет после, и от этого становится даже немножко жутковато.
Таким образом, круг основных тем рассказов Шукшина заключается в следующих понятиях: дом, труд, родина, семья (недаром у писателя так много рассказов на бытовые, семейные темы), правда (большинству героев органически несвойственна ложь, другие же если лгут, то либо они фантазеры, либо того требуют обстоятельства). Стоит заметить, что идеальных героев как таковых у Шукшина нет. Он требователен к своим героям, чьи прообразы он находил в реальной жизни вокруг себя постоянно; вероятно, поэтому и нельзя с уверенностью назвать всякий поступок какого-либо героя правильным. Но этого Шукшин и не добивался. Он изображал жизнь во всех ее проявлениях, без прикрас, ту, которую обычно не замечают. И основной идеей, которую он хотел до нас донести, было, скорее всего, следующее: жизнь течет вперед, ее не остановить, а потому все, что должно произойти, обязательно произойдет.
Шукшин «Срезал» главные герои и их характеристика помогут узнать, что автор хотел донести до читателей.
«Срезал» главные герои
- Глеб Капустин — главный герой, знаменитость в деревне
- Журавлев Костантин Иванович — кандидат наук, который приехал из города в деревню, в гости к матери
- Журавлева Валентина — жена Константина, кандидат наук
- мужики
Кандидат наук Константин Иванович Журавлев – интеллигентный и воспитанный мужчина с хорошим образованием. Он приехал в деревню навестить мать вместе с женой и дочерью. Он относится к окружающим уважительно. В его поведении нет снобизма или излишнего пафоса. Поэтому он проигрывает словесный поединок с Капустиным, он не опускается до его хамства: не перебивает, не переводит тему, не переходит на личности.
Глеб Капустин – обычный деревенский мужик. Автор описывает его следующим образом:
Портрет : «Толстогубый, белобрысый мужик сорока лет, начитанный и ехидный».
Он славится в своем окружении навыком «срезать» успешных людей, поэтому односельчане в предвкушении зрелища всегда зовут его на подобные встречи с городскими жителями, приехавшими к родне. Глеб – желчный и наглый человек, лишенный чувства такта. Он очень высокого мнения о себе. Глеб Капустин считает себя достаточно эрудированным человеком. Глеб выступает в роли кулачного бойца, и задача его - во что бы то ни стало победить. А один из приёмов - сбить с толку своими художествами заезжего интеллектуала. Сбивает с первых же реплик. Наивны, смешны наскоки деревенского “полуучёного”, но он не хочет понимать этого. Глеба переполняют чувства гордости, радости в тот момент, когда он взмывает ввысь “и оттуда с высокой выси” ударяет по кандидату.
Глеб Капустин - агрессивный спорщик, резкий, беспощадный обвинитель. Особенно заметно это в конце словесного поединка, когда он произносит обвинительную речь в адрес кандидата. Здесь уже нет ошибок, а от комической окраски не остаётся и следа. Словно подражая газетным образцам, Глеб перестаёт слышать кандидата, закрепляя свою победу утверждением, что оппонент не знает народ, и призывает его быть скромнее: «Можно сотни раз писать во всех статьях слово «народ», но знаний от этого не прибавится. Так что когда уж выезжаете в этот самый народ, то будьте немного собранней. Подготовленней, что ли. А то легко можно в дураках очутиться…»
Используя классификацию самого Шукшина , рассказ «Срезал» можно отнести и к «рассказам-анекдотам», и к «рассказам-характерам». С первой жанровой формой его связывают такие черты, как краткость основного сюжетного события (оно «случается» в один вечер), внешняя абсурдность воспроизводимого диалога и заведомо «смеховые» ожидания слушателей (как изображённых в нём мужиков, так, собственно, и читателей самого рассказа). Со второй – точные детали, которыми безжалостный автор чётко и жёстко характеризует обоих главных героев – участников импровизированного философского диспута-турнира.
Сюжет и композиция
В глухую алтайскую деревню к старухе Агафье Журавлёвой приезжает из Москвы, с женой-москвичкой и дочерью-школьницей, сын Константин Иванович – «богатый, учёный». Об этом важном событии в жизни деревни с символическим названием Новая рассказано в первом абзаце.
Что жена Константина Ивановича Валя – именно москвичка (во всяком случае – коренная жительница большого города) сразу видно по списку подарков, которые дети привезли старухе: электрический самовар, цветастый халат и деревянные ложки. Несомненно, электрификация всей страны, задуманная ещё Лениным (чьё столетие с помпой отмечается как раз в 1970 году, когда был написан рассказ), дошла и до Алтая, но чай из самовара, разогретого на шишках, считается вкуснее; цветастые халаты – один из немногих товаров, доступных в любом сельмаге; а деревянные ложки в стиле «этно» хорошо смотрятся в московской гостиной в качестве знака «народности», но будут с непониманием и даже презрением отвергнуты самим «народом», который уже как минимум последние полвека ест металлическими ложками и тем гордится. Если бы Костя, коренной деревенский парень, вдумался в то, что он везёт родной матери, то, конечно, и сам бы от души посмеялся. Но он не вдумывается, а может, и знать не знает, что он там в своих пяти чемоданах в родную деревню везёт: ему это совершенно безразлично.
Само то, что новая, московская жизнь Кости до описываемой поры была в деревне неизвестна, а дочь у него уже школьница, говорит о том, что Костя не проведывал мать как минимум лет десять, что сразу соответствующим образом его характеризует в глазах не только читателей рассказа, но и деревенских жителей. Но, так или иначе, «богатый, учёный» Костя относится к «знатным людям» деревни. А «из деревни Новой, хоть она небольшая, много вышло знатных людей: один полковник, два лётчика, врач, корреспондент».
Есть среди деревенских некто Глеб Капустин, которого «не любили» и «опасались» все матери «знатных людей». Глеб славился тем, что «приходил и срезал знатного гостя» (слово срезал вынесено в заголовок, а на первой странице набрано в разрядку). В экспозиции рассказа (а она, вопреки общепринятому правилу, но по особому шукшинскому, идёт не до, а после завязки сюжетного конфликта) содержится анекдот о том, как Глеб срезал полковника, который неверно назвал фамилию графа, велевшего в 1812 году сжечь Москву. Заодно и эрудиция читателя проверяется: правильная фамилия графа – Ростопчин – в рассказе так и не названа. Полковник говорит Распутин, и это смешно тем, кто знает как роль Распутина при Николае II, так и фамилию основного конкурента, а в чём-то и идейного оппонента Шукшина внутри «деревенского жанра». Заметим также, что «проверяемая» Глебом область знаний «знатного человека» находится строго в пределах его компетенции: разве не полагается полковнику знать военную историю?
Поскольку Косте изначально безразлично всё происходящее в деревне, он совершает роковую ошибку, не вполне удовлетворяя интерес Глеба к тому, в какой области он, Костя, по слову Глеба, себя «выявляет». Так начинается основной сюжетный анекдот.
Глеб, который, как он сам справедливо утверждает, университетский сленг («феню») знать не обязан, так и не понял, что Костя и его супруга – кандидаты филологических, а не философских наук. И весь дальнейший разговор, несмотря на свою внешнюю анекдотичность, происходит строго в пределах общепринятой в стране философской системы диалектического материализма. В этом философском диспуте кандидаты филологии – к полному удовольствию деревенских слушателей – терпят жестокое, сокрушительное поражение от простого труженика пилорамы.
Герои рассказа
Костя и жена его Валя – кандидаты филологических наук, преподаватели одного из московских «филфаков», чья зарплата в 1970 г. вполне позволяла деревенским жителям отнести их к разряду «богатых». Ни в чём не нуждающиеся, вполне довольные собой и всецело замкнутые в пределах размеренной, обустроенной, наперёд расписанной московской жизни (ведь будут ещё и профессорами, а там, глядишь, и академиками), Журавлёвы, если употребить цитату юбиляра 1970 г., «страшно далеки от народа». И «народу» это тем более обидно, что Костя-то «свой»: с ним вроде бы можно и поговорить запросто, и «повспоминать, как в детстве они вместе…» – и тут автор ставит многозначительное многоточие: в сущности, все эти деревенские воспоминания для Кости давно уже ничего не значат.
«Народ» наивно верит, что «знатные люди» должны, во-первых, что-то важное «знать» и, во-вторых, использовать это «знание» на благо ему, «народу», т.е. быть его, «народа», представителями во всех современных областях знания и сферах деятельности. Кстати говоря, такое убеждение соответствовало и недавней «линии партии», ведь всего шесть лет тому назад свергнутый лидер страны Н.С. Хрущёв говорил о том, что и учёный, и художник, занимаясь своим делом, должны прежде всего думать о том, «что это даёт колхозникам Рязанщины». Веру «народа» в соответствие «знатных» этой «линии партии» и представляет в рассказе 40-летний Глеб Капустин – толстогубый и белобрысый, начитанный и ехидный, всегда поражающий односельчан своими «знаниями», неизвестно откуда такой взявшийся (согласно фамилии, «в капусте нашли»). На самом же деле Глеб действительно «демагог» (как правильно характеризует его Костя), к тому же и циник, а про источник «знаний» он проговаривается сам: «И газеты тоже читаем…» Недаром «народ» он, Глеб, «удивлял, изумлял, восхищал», но «любви не было».
Проблематика
Казалось бы, в этом позднем рассказе Шукшина поднимается излюбленная «шукшинская» проблема - отношение между городом и селом. Но под слоем внешней, социальной проблематики лежит философская – разобщённость того, что по привычке называется обществом и даже народом, нежелание слышать и понимать друг друга, а не то что инопланетян, о которых, по моде времени, рассуждает Глеб Капустин.
Стилистические особенности
«Диалог глухих» – приём по своему происхождению чеховский – является основным в этом рассказе. Отсюда важность речевых портретов: филологи «не на работе» говорят простыми, затёртыми, ничего не выражающими словами, зато простой пильщик Глеб «пилит» (!) их, филологов, стилистически разнообразно и даже наукообразно. Автор, сохраняя объективную лаконичность, бьёт героев наповал почти незаметными, но от этого ещё более «убийственными» деталями.
К старухе Агафье Журавлёвой приехал сын Константин Иванович. С женой и дочкой. Проведать, отдохнуть. Подкатил на такси, и они всей семьёй долго вытаскивали чемоданы из багажника. К вечеру в деревне узнали подробности: сам он - кандидат, жена тоже кандидат, дочь - школьница.
Вечером же у Глеба Капустина на крыльце собрались мужики. Как-то так получилось, что из их деревни много вышло знатных людей - полковник, два лётчика, врач, корреспондент. И так повелось, что, когда знатные приезжали в деревню и в избе набивался вечером народ, приходил Глеб Капустин и срезал знатного гостя. И вот теперь приехал кандидат Журавлев...
Глеб вышел к мужикам на крыльцо, спросил:
Гости к бабке Агафье приехали?
Кандидаты!
Кандидаты? - удивился Глеб. - Ну пошли проведаем кандидатов.
Получалось, что мужики ведут Глеба, как опытного кулачного бойца.
Кандидат Константин Иванович встретил гостей радостно, захлопотал вокруг стола. Расселись. Разговор пошёл дружнее, стали уж забывать про Глеба Капустина... И тут он попёр на кандидата.
В какой области выявляете себя? Философия?
Можно и так сказать
И как сейчас философия определяет понятие невесомости?
Почему - сейчас?
Но ведь явление открыто недавно. Натурфилософия определит это так, стратегическая философия - совершенно иначе...
Да нет такой философии - стратегической, - заволновался кандидат. - Вы о чем вообще-то?
Да, но есть диалектика природы, - спокойно, при общем внимании продолжал Глеб. - А природу определяет философия. Поэтому я и спрашиваю, нет ли растерянности среди философов?
Кандидат искренне засмеялся. Но засмеялся один и почувствовал неловкость. Позвал жену: «Валя, тут у нас какой-то странный разговор!»
Хорошо, - продолжал Глеб, - а как вы относитесь к проблеме шаманизма?
Да нет такой проблемы! - опять сплеча рубанул кандидат.
Теперь засмеялся Глеб.
Ну на нет и суда нет. Проблемы нет, а эти... танцуют, звенят бубенчиками. Да? Но при же-ла-нии их как бы и нет. Верно... Ещё один вопрос: как вы относитесь к тому, что Луна тоже дело рук разума. Что на ней есть разумные существа.
Ну и что? - спросил кандидат.
А где ваши расчёты естественных траекторий? Как вообще ваша космическая наука сюда может быть приложена?
Вы кого спрашиваете?
Интересно, по каким же? - с иронией спросил кандидат и значительно посмотрел на жену. Вот это он сделал зря, потому что значительный взгляд был перехвачен. Глеб взмыл ввысь и оттуда ударил по кандидату:
Приглашаете жену посмеяться. Только, может быть, мы сперва научимся хотя бы газеты читать. Кандидатам это тоже бывает полезно...
Послушайте!
Да нет уж, послушали. Имели, так сказать, удовольствие. Поэтому позвольте вам заметить, господин кандидат, что кандидатство - это не костюм, который купил - и раз и навсегда. И даже костюм время от времени надо чистить. А уж кандидатство-то тем более... поддерживать надо.
На кандидата было неловко смотреть, он явно растерялся. Мужики отводили глаза.
Нас, конечно, можно удивить, подкатить к дому на такси, вытащить из багажника пять чемоданов... Но... если приезжаете в этот народ, то подготовленней надо быть. Собранней. Скромнее.
Да в чем же наша нескромность? - не выдержала жена кандидата.
А вот когда одни останетесь, подумайте хорошенько. До свидания. Приятно провести отпуск... среди народа!
Глеб усмехнулся и не торопясь вышел из избы. Он не слышал, как потом мужики, расходясь от кандидата, говорили: «Оттянул он его!.. Дошлый, собака. Откуда он про Луну-то знает?.. Срезал». В голосе мужиков даже как бы жалость к кандидатам, сочувствие. Глеб же Капустин по-прежнему удивлял. Изумлял. Восхищал даже. Хоть любви тут не было. Глеб жесток, а жестокость никто, никогда, нигде не любил ещё.
Пересказал
