Вы когда-нибудь замечали, как сильно может развиться конфликт в Интернете? То, что может начаться как небольшая разница во мнениях или маленькое недоразумение, очень быстро становится серьезной проблемой. Есть целый ряд причин, почему это происходит. Одной из них является отсутствие зрительных и слуховых сигналов. Когда мы говорим с кем-то лично, нам видны выражения лица, жесты и телодвижения, слышен тон голоса. Одну фразу можно сказать десятками разных способов,и это, как правило, влияет на то, как мы на нее ответим.
В интернет-коммуникации у нас нет никаких визуальных и слуховых подсказок для того, чтобы расшифровать намерения, смысл и тон собеседника. У нас есть только слова на экране компьютера и то, как мы «слышим» эти слова в нашей голове.
Интернет-конфликты тесно связаны с явлением, описанным психологом Джоном Сулером – «эффектом растормаживания». Данный феномен характеризуется ослаблением психологических барьеров, ограничивающих выход скрытых чувств и потребностей, который заставляет людей вести себя в Интернете так, как они обычно не поступают в реальной жизни.
Это ослабление зависит от множества факторов, среди которых:
1)Анонимность. Никто не знает, кто вы, и поэтому можете сказать все, что хотите.
2)Невидимость. Вам не приходится беспокоиться по поводу вашего внешнего вида, когда с вами разговаривают.
3)Асинхронность. Вы можете высказать все, что думаете, в любое время дня и ночи, не дожидаясь ответа и возможно никогда больше не возвращаясь к этому диалогу.
4)Солипсическая интроекция. При отсутствии зрительных и слуховых подсказок вы можете почувствовать, будто общение происходит только в вашей голове. Это дает ощущение безопасности и позволяет, не стесняясь говорить то, что мы не решаемся в реальности.
5)Минимизация власти. Во взаимодействии лицом к лицу вы можете быть запуганы социальным статусом собеседника, его работой, полом или национальностью. В Интернете вы чувствуете себя свободнее и можете сказать кому угодно, что угодно.
6)Индивидуальные особенности. Большое влияние на поведение оказывает интенсивность основных чувств, потребностей и инстинктов. Если обычно вы дружелюбны в реальном общении, то вы можете быть таким и в интернете.
Что можно сделать для предотвращения конфликтов в интернет-пространстве? Ниже приведены несколько советов, как предотвратить конфликт, не переходя к конфликтному взаимодействию:
· Не отвечайте сразу
Утро вечера мудренее. Если почувствовали гнев при прочтении электронного письма или сообщения, лучше не отвечать сразу. Вы можете написать ответ от всего сердца сразу, но не отправляйте его. Дж. Сулер рекомендует переждать 24 часа, перечитать свой ответ, по возможности переписать его на следующий день.
· Обсудите ситуацию с тем, кто вас знает
Спросите своих близких о том, что они думают о ситуации. Имея объективный взгляд со стороны, мы можем увидеть ситуацию по-другому.
· Вы не обязаны отвечать
У вас есть выбор. Вы не обязаны реагировать на зарождающийся конфликт. Если в вашу сторону направлены обвинительные или оскорбляющие послания, лучшей стратегией будет их проигнорировать.
· Уточните
Мы все можем извратить то, что слышим или читаем, особенно, когда мы расстроены и плохо себя чувствуем. Уточните у собеседника, правильно ли вы его поняли. Например, вы могли бы спросить: "Когда вы сказали... Вы имели в виду... или …?" или "Когда вы сказали... Я услышал... это то, что вы имели в виду?" Часто то, что мы услышали, может не совпадать с тем, что нам сказали.
· Используйте местоимение «Я»
Например: «Я чувствую», а не «Ты заставил меня чувствовать …»
· Тщательно подбирайте слова и то, что хотите сказать
Сделайте все возможное, чтобы вас поняли правильно. Когда ваш собеседник будет читать ваше сообщение, вы не будете рядом и не объясните, что конкретно имели в виду.
· Поместите себя на место другого человека
Для того чтобы избежать ненужных конфликтов,нужно принять во внимание то, кому именно вы пишете. Один человек может понять ваше сообщение именно так, как вы задумывали, а другой может увидеть в нем угрозу. Постройте свою коммуникацию с собеседником, основываясь на его личностных характеристиках.
Конструктивное разрешение конфликта тяжелая задача не только в жизни, но и в Интернете. Это затрачивает много сил и энергии. Тем не менее, Интернет является идеальным местом для практики эффективной коммуникации и повышения уровня навыков по работе с конфликтами. Глобальная сеть может помочь перенести межличностные отношения на новый уровень взаимодействия или отдалить людей друг от друга. Это наш выбор.
Смотрите также
Архетипические «тропы», которые притягивают те или иные формы нашего поведения, жизненные сюжеты, определенного сорта трудности и «ловушки», повторы одних и тех же разрушительных паттернов поочередно с разными людьми - описываются и обобщаются авторами как Боги и Богини, как типичные мифологические и сказочные сценарии, как планетарные воздействия по знаку рождения, наконец - как патопсихологические синдромы.
Внешняя агрессия не только уничтожает государства, она их еще и создает
Предлагаем читателям отрывки из исследования Александра Курбана , выполненного на основе анализа материалов российско-украинской информационно-психологической онлайн-войны .
В отличие от двух предыдущих, третья мировая имеет специфический характер — она гибридная . Такая война не требует широкого применения реального оружия — стрелкового, артиллерии, ядерного, химического или бактериологического. Она использует принципиально новое оружие, которое по масштабности и последствиям можно приравнять к оружию массового уничтожения.
Характерными признаками третьей мировой войны стали: психологический геноцид, терроризм, экономическая агрессия, киберпреступность, психотропная агрессия. Их проявления мы видим на протяжении последних двух лет не только в Украине. Полем боя стали страны Востока (Израиль, Сирия, Ирак, Саудовская Аравия, Турция), ЕС (Франция, Германия, Финляндия, Нидерланды, Словакия, Румыния и др.), ну и, конечно, Россия (собственное население).
Главный удар был нанесен по Украине. Фактически в начале конфликта наша страна, в том виде, в котором она существовала более 20 лет, была уничтожена.
Впрочем, Путин и его окружение допустили системную ошибку, которая привела к их стратегическому поражению, что сегодня, спустя два года войны, становится все более очевидным. Они не учли тот факт, что внешняя агрессия не только уничтожает государства, она их еще и создает . В 2014 году в Украине произошло не уничтожение государственности, а ее системная перезагрузка. Со временем историки будут тщательно исследовать эти годы и события, и, возможно, среди феноменов апгрейда украинской государственности определят, прежде всего,волонтерское движение , ставшее спасением для страны.
Время для системного анализа событий третьей мировой войны не наступило, так как она еще не закончилась. Впрочем, некоторые аспекты мы уже можем анализировать. В частности, информационно-психологическую войну в социальных сетях, которая стала характерной чертой военных, политических и экономических конфликтов постиндустриальной эпохи.
Медиавирусы и их использование в качестве информационного оружия
Эффективная информационная атака начинается с латентной фазы — скрытого проникновения в информационное поле противника с целью исследования среды, апробации определенных идей и потенциального эффекта их применения, а также для создания и закрепления собственных информационных площадок для дальнейшей агрессии.
Лучшим инструментом для проникновения на враждебное информационное поле являются так называемые медиавирусы — информационные носители (события, скандалы, слухи, деятельность организаций и отдельных лиц), содержащие в скрытом виде идеи и месседжи .
Обычно медиавирусы могут распространяться в виде мемов и лолов — отдельных семиотических фрагментов. Д. Рашкофф определяет несколько типов медиавирусов, среди которых: целенаправленные вирусы — реклама, предвыборные лозунги, искусственно детонированные «информационные бомбы»; вирусы-тягачи — спонтанно возникают и мгновенно подхватываются, а также наполняются определенным содержанием, направленным на решение определенных задач; спонтанные вирусы — рождаются и распространяются без конкретной цели, в случае успешности могут быть использованы для решения определенных задач.
Наиболее удачной формой камуфляжа для медиавирусов являются события, изобретения, инновационные технологии, научные теории, философские системы и культурологические концепции. Именно с помощью таких форматов проще осуществлять проникновение в определенное информационное пространство, не вызывая особых подозрений.
В рамках эволюции медиавирусов появилось такое явление, как медиаактивизм — тактика партизанской информационной войны, которая реализуется отдельными медиаактивистами или группами .
Тактика медиаактивизма предусматривает создание определенных раскрученных персон или организаций (движений, общественных инициатив и др.), которые являются авторами и трансляторами тематических медиавирусов.
Особенно активно эта технология применялась в пиковый период российской агрессии в Крыму и восточных регионах Украины. В круг таких обществ можно отнести, в частности, ряд групп под общим брендом «Антимайдан», «Кибер Беркут», «Интернет-ополчение», а также интернет-проект «Русская весна», который является олицетворением и главной идеологической платформой российской агрессии в Украине.
Среди последних наиболее громких скандалов — обвинение российскими медиа премьер-министра Украины в его участии в чеченской войне. Абсурдность обвинения была очевидной с самого начала, и этот медиавирус имел характер фарса.
Вместе с наглядными преимуществами медиавирусов следует отметить и определенные технологические недостатки, следующие, прежде всего, из субъективного характера этого явления. Восприятие, поддержка или игнорирование такого информационного сообщения полностью зависит от персональной реакции каждого конкретного получателя.
Кроме того, вирусный характер контента в социальных онлайн-сетях может быть неконтролируемым. Удачный медиавирус, который получает массовую поддержку пользователей, начинает существовать по законам и принципам, присущим внутренне групповой коммуникации. В определенных ситуациях его движение осуществляется по принципам и механизмам роевого интеллекта, который срабатывает как средство саморегулирования информационных потоков в определенных социальных обществах, к которым также относятся и социальные онлайн-сети.
Одной из важнейших возможностей является применение целевой рекламы —таргетинг . Последний понимается как механизм, который дает возможность выделить из имеющейся аудитории только определенную ее часть, отвечающую нужным критериям, и показать рекламное сообщение именно ей .
Исходя из потенциальных возможностей современных социальных онлайн-сетей, следует определить такие виды таргетинга:
Среди обозначенных выше видов таргетинга для осуществления непосредственного информационного контакта с представителями целевых групп в плане распространения информации можно применять все. А некоторые из указанных инструментов могут быть оружием в рамках не только информационной, но иреальной войны .
В частности, как показывает практика АТО на востоке Украины 2014–2015 годов, российские подразделения специальных операций применяли гиперлокальний таргетинг, что позволило определенным образом влиять на психологическое состояние украинских военнослужащих, особенно в критические моменты, когда доступ к объективной информации был ограничен. В частности, подавалась информация, призванная вызывать панические настроения и побуждать к капитуляции. Особенно активно такие методы применялись во время боев за Дебальцево.
С помощью поведенческого и геоповеденческого маркетинга можно осуществлять слежение за определенными персоналиями, которые являются ключевыми лицами в процессах принятия и реализации управленческих решений. А это уже фактически выполнение шпионских функций слежения.
Другие виды таргетинга являются менее опасными, хотя не менее действенными для работы с конкретными целевыми аудиториями, отслеживания их реакций, поведения в определенных ситуациях. В частности, тематический таргетинг, таргетинг по интересам, а также геотаргетинг дают возможность работать с отдельными целевыми группами на безопасном расстоянии, осуществляя целевую агитацию и пропаганду. С помощью этих инструментов опытные специалисты спецслужб имеют возможность дистанционно организовывать и координировать не только онлайн, но и офлайн-события.
Отдельный маркетинговый инструмент, который может быть задействован в современной информационной войне, — это контекстная реклама . Контекстную рекламу определяют как принцип размещения информации, когда она ориентирована на содержание интернет-ресурса, представлена в виде баннера или текстового сообщения.
Например, на сайте, посвященном тематике продуктов питания, контекстная реклама будет связываться с поварами, потребителями или работниками супермаркетов. Одним из преимуществ контекстной рекламы является геотаргетинг, что дает возможность выбирать географию показа страниц. Также применяется рамочное ограничение по времени показа.
Специфическим видом контекстной рекламы является поисковая реклама, которая размещается в поисковых системах. Закладывая ключевое слово или словосочетание, пользователь вместе с необходимыми материалами получает ссылку на рекламные объявления или сайты, где определенный товар или услуга рекламируются опосредованно.
Главной спецификой и особенностью контекстной рекламы является принцип привязки информационного сообщения к тематическим запросам пользователя. При правильном составлении рекламного сообщения месседжи, заложенные в таком послании, будут легко достигать сознания пользователей. При этом деструктивная или манипулятивная составляющая вуалируется под видом рекламы.
Использование любого варианта интернет-рекламы как информационного оружия в информационно-психологических войнах является специфическим, но довольно эффективным инструментом. Главный принцип — осуществление информационной атаки там, где пользователь ее ожидает меньше всего (контекстная реклама), и выход на персональный уровень отношений (таргетированная реклама).
При удачном применении таких инструментов даже опытные специалисты не сразу могут вычислить наличие и направление атакующих действий и своевременно отреагировать. Кроме того, такая атака может достигать подсознательного уровня, что делает ее еще более опасной, чем традиционные агитация и пропаганда.
Несмотря на то, что среди ведущих тем, вокруг которых идут информационные противостояния, есть бытовые вопросы, вопросы пищевого обеспечения, услуг и товаров широкого потребления, именно интернет-реклама может позволить должным образом замаскировать и максимально приблизить к актуальным потребностям целевых групп действия атакующей стороны.
Специфика и особенности современной гибридной войны стимулируют создание новых форм военно-политической агрессии, которые имеют все необходимые формальности или обеспечиваются основательным юридическим прикрытием
Трансформация технологий, специфика социальных, экономических и политических условий развития современного мирового сообщества влияют на характер и особенности ведения современных войн .
Ведущие страны мира выделяют на оборону значительные бюджеты, позволяющие им держать миллионные армии, иметь самое современное оружие, в том числе относящееся к категории оружия массового уничтожения. В этих условиях конфликт двух или нескольких таких стран, связанных с другими подобными странами различными соглашениями и союзами, может автоматически превратиться в глобальную войну. Поэтому возникла необходимость поиска безопасного средства решения конфликтных ситуаций, не приводящего к негативным глобальным последствиям. Таким средством стала гибридная война , представляющая собой комбинированное, интегрированное военно-политическое и экономическое противостояние в виде бесстатусного, часто скрытого конфликта .
Одной из стран, которая активно использует инструменты гибридной войны, является Россия. Обобщив опыт гибридных конфликтов конца ХХ — начала XXI в., которые вели США, страны ЕС и азиатского региона, профильные российские специалисты разработали новую концепцию такого рода войн и применили ее на практике.
Базовые составляющие части российской стратегии и тактики современной гибридной войны были сформулированы в 2013 году начальником генерального штаба ВС РФ В. Герасимовым.
Рис. 1. Схема гибридной войны (российское видение)
Именно на основе этих принципов было спланировано и реализовано нападение на Украину, захват Крыма и развязывание войны на Донбассе. Среди ключевых составляющих российской концепции отмечается увеличение роли невоенных методов давления на противника, прежде всего с помощью политических (дипломатических), экономических и гуманитарных элементов. Информационная составляющая определялась как основа деятельности на всех этапах конфликта от его подготовки до постконфликтного периода. Особое внимание уделяется «асимметричным мерам», к которым были отнесены: деятельность подразделений специального назначения; поддержка внутренней оппозиции и коллаборационистов, а также увеличение целенаправленного информационного воздействия на объект нападения.
Последовательными, типичными составляющими этапами гибридной войны в Концепции были определены:
инновационная агрессия (кибервойна, экономическое давление, информационно-психологические атаки и др.);
применение нерегулярных вооруженных формирований или частных армий (повстанческое, партизанское движение, терроризм);
официальные военные действия или демонстрация силы (идентифицированная униформа, оружие, официальное признание участия в конфликте).
Первый этап гибридной войны начинается с инновационных агрессий, которые обычно имеют скрытый характер.
Анализируя ход многих гибридных конфликтов, иногда довольно сложно выявить и тем более идентифицировать скрытую экономическую атаку, которая может быть замаскированной под конкуренцию и борьбу за лидерство между странами и транснациональными корпорациями в отдельных секторах или отраслях экономики. Также не всегда можно проследить акт агрессии в продвижении национальной культуры одной страны на территории другой. Похожая ситуация имеет место и в продвижении СМИ, осуществляющих борьбу за целевые аудитории и зоны влияния, которые могут распространяться на соседние государства и даже отдельные континенты.
Даже в случае возможности отслеживания указанных тенденций крайне трудно обосновать и доказать обвинения и заставить оппонента прекратить агрессивные действия. К этому привлекаются международные третейские институты, приговоры которых выносятся годами и имеют нечеткие решения. Кроме того, процедура принятия решений такими структурами является довольно длительной, в то время как гибридные атаки осуществляются быстро.
Этап инновационной агрессии иногда может быть растянут на годы и десятилетия. Классическим примером тому может служить такая агрессия России против Украины. Типичными признаками ее были газовые и торговые войны, попытки захватить стратегические предприятия, распространить влияние собственных СМИ, давление на политическом уровне в вопросах защиты прав русскоязычного населения, продвижение элементов русской культуры (кино, литература, произведения искусства и т. д.).
Именно на этом этапе происходит закладка конкретных массовых психологических установок, которые впоследствии, в моменты перехода конфликта в открытую фазу, используют для ослабления стороны, против которой осуществляется агрессия.
Второй этап гибридной войны приобретает характер определенной открытости, когда становится ясно, кто является инициатором агрессии, впрочем, с приведением доказательств в этом случае довольно сложно, так как атакующая сторона не раскрывает до конца своих карт.
На этом этапе главными средствами осуществления гибридной агрессии являются:
создание атмосферы бездуховности, накручивание конфликтных ситуаций, уничтожение авторитета государственной власти;
дестабилизация политической ситуации (конфликты, репрессии, террор);
блокировка информационной деятельности органов центральной власти и местного самоуправления;
провоцирование социальных, политических, национальных, религиозных столкновений — вплоть до развязывания гражданской войны;
инициирование массовых протестных акций и беспорядков на улицах, погромов официальных учреждений и общественных структур.
Фактически все представленные выше средства были испытаны во время захвата Крыма , разжигания войны на Донбассе и дестабилизации ситуации внутри Украины с конца 2013 года и до сих пор.
Характерной особенностью второго этапа является применение нерегулярных вооруженных формирований или частных армий , действующих под видом партизанских групп, повстанческих объединений или террористических организаций.
В подавляющем большинстве случаев на втором этапе государство-агрессор может выдать себя путем:
официальной политической поддержки сепаратистских движений на уровне публичных заявлений или путем отстаивания интересов повстанцев в международных учреждениях;
предоставления материально-технической помощи в виде техники, оружия, продуктов питания, средств и других ресурсов.
На этом этапе государство-агрессор в борьбе с противником опирается уже не только на отдельных инсайдеров и определенные группы влияния внутри страны, против которой осуществляет агрессию, но и начинает применять собственные закамуфлированные войска или привлекает частные армии.
Так в войне, которую начала Россия на Востоке Украины, были идентифицированы такие группировки:
1) казаки (нечто среднее между полицией и солдатами);
2) военнослужащие регулярной армии («зеленые человечки»);
3) чеченские наемники (подразделения, созданные А. Кадыровым);
4) прочие наемники (представители арабских стран и некоторых стран ЕС);
5) бывшие сотрудники «Беркута» (расформированное спецподразделение МВД Украины);
6) местные этнические русские, живущие в Украине;
7) российские «туристы» (бывшие военнослужащие, действующие как наемники);
8) реальные актеры (используются с целью пропаганды, могут намеренно искать западные камеры, чтобы разыграть свою драматическую роль и выразить свою порцию пропаганды и т. д.);
9) бывшие украинские солдаты и офицеры (которые дезертировали из украинской армии или служат в ней и действуют как предатели/шпионы);
10) местный криминалитет, прошедший обучение и получивший оружие;
11) местные жители, которые были вынуждены воевать (из-за денег, по принуждению или под влиянием пропаганды);
12) российские уголовники или заключенные, попавшие под амнистию в обмен на наемничество в Украине;
13) агенты ФСБ;
14) российские генералы и высший офицерский состав, «координирующий прекращение огня» на украинской стороне фронта;
15) иностранные журналисты, собирающие ценную информацию и создающие негативные сюжеты об Украине.
Что представляют собой типичные частные армии, можно понять, проанализировав деятельность мощных транснациональных корпораций, для защиты своих экономических интересов привлекающих к сотрудничеству определенные независимые вооруженные группы или создающие собственные формирования.
Традиционно такие военные группы определяют как частные военные компании (далее — ЧВК) — коммерческие предприятия, предлагающие услуги, связанные с охраной, защитой определенных объектов или персон. Довольно часто они принимают активное участие в военных конфликтах, а также осуществляют сбор разведывательных данных, предоставляют услуги по стратегическому планированию, логистике, консультируют.
В апреле 2001 года была создана международная организация Peace Operations Association, главной задачей которой является координация и представительство интересов всех ее членов на разных уровнях. После начала войны в Ираке была создана Private Security Company Association of Iraq — ассоциация частных военных и охранных компаний, которые контролировали ситуацию в этой стране. В состав указанной структуры вошло более 40 компаний.
Среди примеров типичных услуг, которые предоставляют частные армии, такие:
набор личного состава для контингента международных полицейских миссий и управление ими (DynCorp);
охрана объектов, в том числе имеющих важное и стратегическое значение (так, DynCorp обеспечивала охрану стратегически важного нефтяного резерва США);
охрана нефтяных месторождений и трубопроводов, охрана энергетической системы (Hart Group, Blackwater Security Consulting, Erinys Iraq Limited);
охрана посольств и руководителей (Triple Canopy);
сопровождение конвоев ООН (Kroll);
обучение личного состава правительственных вооруженных сил, полиции и других сил безопасности (так, в феврале 2002 года 70 сотрудников израильской компании Levdan проводили учения вооруженных сил Конго);
предоставление услуг военных переводчиков (CACI);
охрана тюрем (Titan Corporation);
разминирование минных полей и уничтожение боеприпасов (RONCO, MAG, BACTEC, Armor Group, Minetech, EODT);
противопожарная защита (Group 4 Falck);
тыловое снабжение войск (KBR);
авиаразведка (AirScans Inc., Eagle Aviation Services & Technology);
вооруженное сопровождение и защита морских судов от пиратов (Global Marine Security Systems).
Постепенно роль и значение ЧВК растет. К примеру, по состоянию на 2007 год около 25% всех разведывательных операций для силовых структур США обеспечивали именно такие структуры.
В западных странах деятельность таких частных военных структур четко регламентируется законом и контролируется. Сегодня в мире сформировался четко структурированный рынок военных услуг с общим объемом в более чем 100 млрд долл. Среди наиболее известных определяются следующие компании: Hulliburton, Blackwater, DynCorp, Logicon, Brown & Root, MPRI, Control Risks, Bechtel, ArmorGroup, Erinys, Sandline International, International Defense and Security.
В отличие от европейской и американской практики, в России специфика деятельности таких организаций имеет несколько иной характер. Первые частные армии появились в России в 2007 году, в составе компаний «Транснефть» и «Газпром» для защиты от посягательств криминалитета. Впрочем, впоследствии они превратились в неформальные силовые структуры, действующие под прикрытием и с установками ФСБ и лично кремлевского руководства. Формально регулируются профильными нормативно-правовыми актами, но в действительности их деятельность полностью контролируется официальными властями. Именно такие российские структуры начинали агрессию на Донбассе и выполняли вспомогательные функции при захвате Крыма.
На третьем этапе гибридной войны борьба фактически приобретает открытую форму и может перейти в официальный вооруженный конфликт. Это осуществляется либо в формате открытой интервенции, либо под видом введения миротворческих сил. В обоих случаях главным официальным поводом является попытка остановить внутренние национальные конфликты или прекратить неправомерные действия официальных властей, противоречащие современным нормам и принципам защиты прав человека, установленным и закрепленным в международных соглашениях и декларациях ООН, ЮНИСЕФ, Совета Европы и т. п.
Сложные для официального контроля формы деятельности ЧВК идеально подходят для применения в так называемых гуманитарных интервенциях, что является типичным признаком гибридной войны . Такие интервенции определяют как принудительные действия особой формы, которые применяются международным сообществом или отдельными государствами.
Наиболее легитимным сегодня для осуществления миротворческих операций или камуфляжа под них считается мандат Совета Безопасности ООН, который позволяет:
развертывание сил для предотвращения конфликта и его выхода через границы;
стабилизацию конфликтной ситуации после прекращения огня;
создание условий для достижения соглашения об установлении прочного мира между сторонами;
обеспечение осуществления всеобъемлющих мирных соглашений;
оказание содействия странам или территориям в преодолении переходного периода и создании стабильного правительства на основе демократических принципов, эффективного управления и экономического развития.
Именно в конце ХХ — начале ХХI в. количество таких гуманитарных интервенций выросло в разы, что можно объяснить следующими факторами:
исчезновение биполярной конфронтации США и СССР, осложнявшей деятельность Совета Безопасности ООН по вопросам санкционирования миротворческих операций;
резкий рост геополитического влияния США и их стремление к установлению собственных правил игры на международной арене;
усиление давления на слаборазвитые страны, обладающие стратегическими ресурсами (газ, нефть и др.) или выгодным геополитическим положением;
наличие стран с антидемократическими режимами и террористических организаций мирового масштаба, с которыми необходимо вести борьбу;
изменение норм международного права по усилению внимания к проблемам защиты прав человека.
В отличие от общепризнанного мировым сообществом мандата на миротворческие операции, иногда страны-агрессоры пытаются использовать квазимандаты или локальные межгосударственные соглашения, под прикрытием которых осуществляется оккупация чужих территорий. Именно так Россия использовала своих «миротворцев» в Приднестровье (1992 год), Абхазии (1994 год), Южной Осетии (2008 год).
Специфика и особенности современной гибридной войны стимулируют создание новых форм военно-политической агрессии, которые имеют все необходимые формальности или обеспечиваются основательным юридическим прикрытием. Именно так произошло во время захвата Крыма. Аннексия части украинской территории была «легитимизирована» через проведение народного референдума, волеизъявление во время которого контролировалось и обеспечивалось силами специальных операций ВС РФ.
При осуществлении российской агрессии на Донбассе в 2014 году кремлевское руководство планировало применить технологии миротворческой миссии по мандату Организации договора о коллективной безопасности (ОДКБ или Ташкентское соглашение). Впрочем, реакция мирового сообщества и экономические санкции помешали реализации этих планов, и Россия остановилась на варианте открытой, но официально не признанной военной агрессии .
После неудачных попыток осуществления фронтальных атак на позиции украинских силовиков на Донбассе, как это было, например, во время пятидневной войны в Грузии, Россия в Украине перешла к другой тактике — активности преимущественно в формате деятельности диверсионно-разведывательных групп и провокационных артиллерийских обстрелов . Также применяется тактика партизанской борьбы.
Кроме того, российские подразделения на Донбассе сегодня активно применяют так называемую тактику «трех кварталов», предусматривающую скомбинированность действий одного и того же подразделения, который в одном квартале города может выполнять общевоенные функции, во втором — осуществлять полицейские функции, в третьем — выполнять гуманитарные миссии. Эту тактику мы сегодня наглядно наблюдаем в действиях ополченских подразделений так называемых ДНР и ЛНР.
Из исследования Александра Курбана «Информационные войны в социальных онлайн-сетях» .
И прежде всего начать разговор с того, чтобы попытаться дать ответ на вопрос: «Если Бог есть любовь, то почему существует ад?». Каким образом в социальных сетях можно дать ответ? Представим себе аудиторию людей, которые находятся в какой-то группе в социальных сетях. Какой ответ можно дать людям, которые участвуют в такой группе? Это вопрос, который может начать наш разговор, и на который нам надо попытаться дать ответ. Это просто пример того, какого рода выражения, какого рода объяснения уместны в контексте социальных сетей.
Как я уже сказал, я буду рассказывать о том, чего я сам практиковать чаще всего не умею. Начну с признания, что за последний год я отписался от огромного количества своих виртуальных друзей, в смысле, френдов-католиков. Я продолжаю оставаться с ними «в друзьях», хотя с некоторыми я и порвал отношения – в интернете, в социальных сетях. Тем не менее я сознательно больше не слежу за их публикациями. Почему? Потому что большая часть публикаций носит откровенно тривиальный характер. У меня есть кошка, но при этом чужих кошек я не люблю. Может, со мной что-то не так? Каждый день видеть фотографии котов в разных позах мне неинтересно, неинтересны и другие тривиальные вещи, включая перепосты из других групп, которые я и так читаю. Большое количество сообщений носит, на мой взгляд, неадекватно полемический, скандальный, провокационный характер, с которым мне очень трудно иметь дело. Тут, конечно, можно сказать «ой-ой-ой, какой я нежный, не надо было идти в священники, если ты не можешь вынести такого рода тексты». Но я думаю, что у каждого человека есть своя организация и эмоциональная, и нравственно-этическая, на которую мы имеем право. Поэтому я с горечью должен сказать, что я не выдерживаю тех требований, которые мне предъявляют современные социальные сети, и вместе с вами тоже хочу учиться, как бы эту ситуацию можно было изменить.
Это всё отражает, конечно, общеизвестную тенденцию: интернет и, в частности, социальные сети всё чаще стали называть местом культуры ненависти. Журнал «Тайм» обычно публикует на обложке какое-то самое значимое лицо – по обложке журнала «Тайм» все проверяют, какой тренд, что сегодня самое главное. В 2006 году на обложке журнала «Тайм» был компьютер, на котором было написано «Ты» («You»). То есть, интернет – это ты, это не какая-то технология, среда. Вчера владыка говорил, что социальные сети – это пространство. Я рискну сказать, что это немножко устаревшее восприятие социальных сетей. Социальные сети – это отношения, а не пространство. Но к этому мы еще вернемся. Если в 2006 году было это идеализированное представление – «социальные сети – это ты, заходи, делай, твори», то в 2016 году на обложке журнала «Тайм» был изображен жирный тролль, и написано, что мы теряем интернет из-за культуры ненависти. Культура ненависти становится лейтмотивом, духом социальных сетей. И в этом, разумеется, нет ничего нового. Как вчера владыка нам напомнил – когда мы сталкиваемся с проявлениями нетерпимости, грубости, наглости, ничего нового в этом нет. Когда Папа Бенедикт открыл свой канал в Твиттере, люди, которые туда заглянули, ужаснулись тому, какой поток оскорблений в адрес Папы они там увидели. Они сказали: «Это кошмар, Церковь кончилась, Церковь не может присутствовать в социальных сетях, потому что уровень ненависти просто зашкаливает». Те, кто живут в Риме, прекрасно знают, что так было всегда. Когда перекрывалось движение из-за проезда папского кортежа. И вообще, тема обсуждений за утренним кофе в Риме среди римлян – это ругать Папу. Это что-то такое, что было всегда. Может быть, в Риме это особенно сконцентрировано, но, тем не менее, ничего странного в этом нет.
Новизна заключается в том, что миры, которые прежде существовали как бы отдельно друг от друга, сейчас сталкиваются каждый день с огромной силой. Как когда-то остроумно сказал Умберто Эко, что мнение, которое раньше высказывали идиоты за рюмкой вина, общаясь с барной стойкой, сегодня черным по белому написано в вашем профиле в социальных сетях. Хочу сказать, что это цитата из Умберто Эко, я сам отношу себя к тем же самым идиотам, поэтому здесь, я думаю, нет ничего оскорбительного. Есть мнения, иногда очень экстравагантные, радикальные, поляризованные, ради которых социологам раньше надо было прилагать огромные усилия, чтобы собрать информацию, выяснить настроение, собрать их вместе. Сегодня не надо никуда идти, не надо ничего искать – напиши какое-нибудь сообщение, и в твоей ленте комментариев ты увидишь весь этот набор мнений. Конечно же, это иногда бывает болезненно, но одновременно и показательно.
В чем причина, в чем проблема, с которой мы имеем дело? Конечно, здесь много разных ответов, но один из них – то, что люди в стиле своего общения, конечно же, копируют средства массовой информации. Большие, глобальные средства массовой информации. А СМИ живут в режиме постоянной войны. Ни для кого не секрет, что международные отношения находятся на низшей точке за многие десятилетия. Можно сказать, что конфликтность в СМИ огромная, деление на своих и чужих происходит очень быстро, очень глубоко. Даже люди, которые дистанцируются – которым политическая или социальная составляющая этих конфликтов, может быть, не близка, они сам дух и стиль этого общения очень легко перенимают. Это кажется естественным. Тот крик, который стоит на ток-шоу по телевизору. Понятно, что это не только российская проблема, это повсюду происходит. Возьмем недавние выборы в США, какая накаленная была атмосфера, на какой уровень дискуссии опустилась предвыборная гонка в стране – лидере мировой демократии, это вещи очень показательные.
Люди ухватывают сам принципиальный подход. Есть точка зрения А и точка зрения Б. «Моя и неправильная». Вульгарное описание узости – это стало нормой. «Мое и неправильное». Действительно, новизна интернета заключается не в мобильности, не в скорости, не в мультимедийности, а в том, что ты получаешь мнение, противоположное твоему, немедленно, сразу, черным по белому.
И еще один момент, который делает отношения в сети уникальными: это остается навсегда. Всё, что написано в порыве чувств, гнева, сохраняется теперь навсегда и может вернуться к вам через много лет, когда вы этого не ожидаете. Всё хранится. Американская служба безопасности со своими огромными колоссальными хранилищами, не говоря уже о самих компаниях-владельцах социальных сетей, всё сохраняет и всё архивирует. В этом смысле не нужно заблуждаться.
Есть феномен, который называют умными словами «диссимиляция против оппозиции», то есть, отделение от противоположной точки зрения. Такая поляризация – это то, что становится нормой жизни. Соответственно, люди упражняются – кто-то в социальных сетях, кто-то в обычной жизни – изощряются в способности отстраняться, обесценивать другую точку зрения, издеваться, насмехаться над ней. Всё это они приносят в церковный контекст.
Есть два показательных механизма, которые работают в социальных сетях. Один называют вполне серьезно, владыка его во вчерашнем выступлении упомянул. Это «эффект эхо-камеры». Другой уже более шутливо называют «эффектом трицератопса». Эхо-камера – это такое изолированное помещение, в котором человек слышит исключительно отзвук своего собственного голоса, своего собственного мнения. Для людей нормально желать принадлежать к группе. Потому что группа поддерживает нас, разделяет наше мнение, утешает нас. Добрые дела, которые мы делаем в группе, приобретают больший вес. Там есть геометрическая прогрессия. Группа приносит результат больший, чем сложение отдельных компонентов, вклада отдельных людей. Это прекрасно. Группа – это община. Когда она поднимается над своими слабостями, вручает себя Богу, группа – это община. Но, естественно, группа может деградировать, может замкнуться на самой себе и превратиться в секту.
Социальные сети, как мы знаем, потакают этому эффекту. Как я сам и многие из вас тоже замечают – если вы не ставите «лайки» людям, с которыми вы общаетесь в социальной сети, эти люди исчезают из вашей ленты сообщений. То есть, постепенно среда социальных сетей создает вам кокон, в котором вы будете слышать только свое собственное мнение. И вылезать из него только для того, чтобы прийти туда, где, как вы считаете, живут ваши оппоненты, и там наносить точечные удары по тем или иным вопросам. Вас упомянули в какой-то дискуссии, вы вылезаете из своего кокона, приходите, жалите, кусаете и возвращаетесь обратно в круг единомышленников как в свою нормальную среду. Социальные сети специально настроены таким образом, чтобы создавать этот эффект. Об этом нужно помнить, это вещь, с которой нужно целенаправленно бороться. Ненормально для человека все время находится в коконе мнений, которые поддерживают только мое представление.
Второй эффект был шутливо назван «эффектом трицератопса». Он ярко проявился в ситуации, когда кто-то в Фейсбуке опубликовал фотографию, на которой изображен режиссер Стивен Спилберг, автор фильма «Парк Юрского периода». Он сидит, опираясь на чучело динозавра трицератопса, между съемками эпизодов фильма. Сидит, облокотившись на это чучело доисторического, вымершего динозавра. В шутку автор публикации написал: «Охотник со своей жертвой». Что началось? Прибежали защитники животных, которые являются одной из самых активных и одной из самых сосредоточенных на себе групп, и написали: «позор, как он мог убить несчастное, беззащитное животное». Сотни комментариев, и так далее, и так далее. Люди, которые понимали, о чем идет речь, деликатно молчали, а потом кто-то сказал: «Это вообще-то Стивен Спилберг». «Да плевать, кто он такой, он не должен был убивать это животное».
То есть, факты и реальность отступают на второй план по сравнению с тем, что люди хотят видеть, сужая свое восприятие, доводя до абсурда. Хотят видеть только одно, не желая видеть всю картину целиком. «Моя вера слепая, но это моя вера. Я буду отстаивать ее с пеной у рта до конца». Проблема в том, что развенчать, рассеять эту иллюзию, это заблуждение нельзя, если бросать людям в лицо факты, обличать. Это имеет только обратный эффект. Еще больше становится ожесточения против объективной информации.
Есть, конечно, несколько разных вариантов, какую позицию люди занимают перед лицом этой информации. Вот, например, среди духовенства очень часто видно. Часто говорят о двух таких категориях людей, как «страусы» и «орлы». «Страус» никогда не заходит в социальные сети, а в интернет заходит со смесью страха и отвращения. Там находится много полезной информации, но оттуда нужно мгновенно вырваться, пока не… то есть, интернет – это по умолчанию зло. Необходимое зло, потому что приходится туда заходить. Но главное, там не задержаться ни на секунду лишнюю. А есть «орлы» - наш владыка вчера продемонстрировал пример такого «орла», который парит, смотрит на все это откуда-то сверху, сам ни в чем не участвует, заходит, не регистрируясь, в социальные сети, наблюдает за всем этим со стороны и говорит «да, это всё хорошо». И есть еще «воробьи», то есть, все мы, которые пытаются что-то там для себя найти, и пытаются каким-то образом там освоиться.
Конечно, очень важно понять, что за всеми реакциями, которые мы встречаем в общении в социальных сетях, лежит человеческая слабость. Мы очень склонны сразу же ставить диагнозы и выставлять причины тех проблем, в которых мы видим злую волю, злой умысел. Но чаще всего это именно слабость и неспособность справиться с ситуациями, когда кто-то оспаривает мое мнение. В отличие от общения реального – хотя противопоставление «реальный – виртуальный», конечно, совершенно не актуально, но я имею в виду – в отличие от общения психофизического, телесного, когда можно улыбнуться, можно сделать какой-то жест, который снимет напряжение. В реальном общении иногда проще, а иногда сложнее обсуждать какие-то темы. Но в контексте социальных сетей и переписки мое мнение и есть я. Если кто-то пытается поставить его под сомнение, то поставленным под сомнение оказывается моя экзистенция, мое существование, мое бытие. Кто-то уничтожил меня, пытается уничтожить меня тем, что он говорит. Тогда, конечно, люди начинают защищаться, начинают прятаться.
Мы видим, входя в дискуссии, характерные примеры защитного поведения. Как люди проявляют это защитное поведение? Прячутся за принципами, например. «Это не обсуждается, я защищаю правду, недопустимо подвергать такие вещи сомнению». Или прячутся за ролью, которую они исполняют. «Я священник, я специалист по такому-то вопросу, я изучал это 25 лет, а вы вообще откуда здесь взялись, непонятно. Я общепризнанный авторитет в этом вопросе». Или прячутся за авторитетом – за наукой, за законом, за Евангелием, когда стучат друг друга Библией по голове, и каждый находит тот фрагмент, который удобен для его мнения. Bible bashing – это последний аргумент, ударить противника по голове. Или просто, наконец, эмоциональные реакции. «Я не хочу с вами спорить, потому что то, что вы говорите, меня оскорбляет. Перед лицом невежества я не готов метать бисер перед свиньями. Если вы используете такой тон, то вы недостойны ответа. Я молюсь о вас, и да поможет вам Бог». И так далее. Понятно, что эти защитные позиции преодолеваются с большим трудом, и являются серьезным врагом общения, будь то в социальных сетях, будь то в реальной жизни (я условно употребляю слово «реальный»).
Но это то, что нужно знать, понимать и принимать. Если мы относимся к человеку, который проявляет такую позицию, как к дефектному человеку, как к кому-то, с кем я больше не хочу иметь дело, то никакой дискуссии, конечно же, не получится. Если перейти к сути, то социальная сеть – это именно общение, общение с людьми, принципиально иными по отношению к нам. Вопрос в том, чтобы сблизить то восприятие, которое существует у каждого из нас. Какие инструменты у нас есть, чтобы сблизить это восприятие, для того, чтобы привести нас к какому-то, по возможности, общему взгляду на те вещи, которые мы обсуждаем. Конечно, люди разные, есть радикальные позиции в этом вопросе. Кто-то, например, избирает манипуляцию. Я нередко по слабости использую свою защиту – использую момент, когда можно со всем согласиться. Если я вижу, что с человеком невозможно спорить, потому что накал слишком большой, то можно просто прогнуться, принять как есть точку зрения другого человека. А можно войти, наоборот, в состояние войны. Если вы хотите конфликт – вот вам конфликт, пожалуйста. Получите так, что вам мало не покажется...
Важно понимать, что нам, людям, которые представляют Церковь – это я говорю не абстрактно, а про всех, кто занимается церковными страницами в социальных сетях – придется участвовать в комментариях осмысленно, осознанно. Здесь важно понять, что это и есть современная аскеза для огромного количества людей. Это не веселое времяпрепровождение. Если оно не доставляет удовольствия, не надо сразу падать духом, потому что то, чем умерщвляли свою плоть древние отшельники, перенося камни, роя себе могилу при жизни, сегодня человек может делать с успехом, находясь в социальных сетях. Умерщвлять свое эго, свою самость, свою самовлюбленность и тщеславие. Используя понятие пузыря, в котором находится другой человек, нужно не просто выйти из своего пузыря, предпринять героическое усилие – нужно еще и войти в пузырь другого человека, которым он окружил себя. Пузырь мнений, терминов, слов, и попытаться изнутри увидеть его позицию, его мнение. Это требует сосредоточения, активации всех ресурсов благородства, бескорыстия, любви, которые вообще есть в нашем распоряжении.
Поэтому тот совет, который дал отец Георгий – молиться перед началом работы в сети, и в процессе этой работы, конечно, это очень важный и глубокий совет. Которому, конечно, трудно следовать, потому что еще одна проблема социальных сетей принципиально отлична от того, что было раньше. Раньше люди как потребляли информацию? Газета утром, телевизор утром и вечером. Или, еще совсем недавно, до работы или после работы я приходил, заходил на форум, что-то читал и уходил до следующего утра. Сейчас поток сообщений, телефон постоянно пиликает «вас прокомментировали», «вас упомянули». Невозможно выключиться из постоянной вовлеченности в этот поток. А молитва – это что-то иное. Один из самых лучших советов, который я получил во время учебы в семинарии, это то, что не должно быть в жизни разделения на то, когда мы молимся, и когда мы не молимся. Это один из самых важных советов, который дал мне отец Игорь Чабанов, который был тогда префектом по воспитанию.
Потому что мы привыкли жить в таком режиме: мы открываем молитвенник, читаем Богу вслух какой-то текст, чтобы Он не скучал, потом мы закрываем молитвенник и говорим: «теперь начинается реальная жизнь». Вечером снова открываем молитвенник, свечи, музыка, ангельские хоры – и мы снова становимся верующими людьми на службе Евангелия. А между этим мы вообще другие люди, у нас другие ценности. Это у всех так, это не у каких-то отдельных людей. Так вот, не должно в жизни быть этого разделения на моменты, когда я молюсь, и моменты, когда я не молюсь. Молитва приобретает другие формы – когда-то она устная, когда-то медитация, когда-то созерцание, когда-то осознание того, что то, что я сейчас делаю, я делаю перед лицом Бога и ради Него. Важно помнить, что я, входя в социальные сети, действительно вхожу в священное пространство действия Бога в жизни людей, и в то, как Он спасает. Пространство спасения, в которое Он пытается вовлечь всех нас. Хорошо бы повесить себе это где-нибудь так, чтобы было видно. Чтобы нам могли об этом напоминать эти слова.
Мне очень понравилась статья – к сожалению, автора не нашел, православный дьякон, видимо, с психологическим образованием – о том, как обычно проходят споры в интернете, в частности, в социальных сетях между верующими людьми. Споры проходят по трем разным сценариям. Дискуссия как скандал, дискуссия как ток-шоу, и дискуссия как, собственно, обсуждение какого-то вопроса. Увы, чаще всего верующие люди предпочитают дискуссию в виде скандала. Эта дискуссия нехороша и неприятна потому, что окончательная цель этой дискуссии – убить оппонента, уничтожить оппонента. Нужно дать понять оппоненту, что он никто, что его точка зрения никого не интересует, по крайней мере, высмеять. Говорят, что надо смеяться над ним, тогда он поймет, что он никто. Это убийство оппонента или, по крайней мере, убийство времени, которое ни к чему не ведет. Понятно, что у верующих людей есть масса возможностей и поводов друг другу это высказывать. «У меня хватает образования, чтобы понять, как далеки ваши взгляды от догматов Святых Отцов, полученная вами степень погоды не меняет, вы – еретик». «Автор, выпей яду» в конечном итоге.
Не всегда доходит до скандала, до прямой конфронтации, но бывает режим ток-шоу, когда люди экзальтированно, энергично перебрасываются какими-то своими мнениями, глядя только на себя. По телевизору часто видно, что у людей есть какие-то заготовленные позиции, они их ярко озвучивают. Как правило, всё это заканчивается ничем, потому что люди друг другу неинтересны.
И, собственно, дискуссия, когда люди пытаются добраться до сути, понять, что в этом вопросе очень важно. Снова нужно напомнить, что это настоящая аскеза, это требует полного включения свободы и любви по отношению к людям, которые вместе с нами участвуют в этой дискуссии. Это требует добродетели, если ее можно так назвать – готовности приближаться. То, что на самом деле является ключевым моментом. То есть, не строить какие-то стены, а всегда проявлять готовность понемногу идти навстречу, приближаться.
То, что так поражает людей в понтификате нынешнего Папы Франциска, это именно его способность приближаться. Уже много раз об этом говорили, и это является общим местом, что он не говорит ничего принципиально нового. Есть какие-то серьезные моменты, когда он делает новые заявления, но люди на них даже внимания не обращают, потому что им кажется, что он всё говорит по-новому. Хотя аналоги можно найти и у Папы Бенедикта, и у Папы Иоанна Павла II, и многие жесты, которые он делал, тоже имели прецеденты в прошлом – даже у Папы Павла VI и Иоанна XXIII, вероятно, и у других Пап, просто они жили до эпохи средств массовой информации, и мы об этом не так хорошо знаем. Но есть вот эта его готовность и способность приближаться к людям – быть рядом с ними, обнимать их. Иногда даже протягивать руку, начинать, прежде всего, с приближения. Например, тематика отношений к людям с гомосексуальной ориентацией – была очень серьезно изменена динамика этой дискуссии, когда он первый сказал: «Кто я такой, чтобы судить этих людей?». Моя позиция не в том, чтобы судить этих людей, говорит он.
Это всё принципиально меняет сам пафос отношений, когда, входя в дискуссию, прежде всего мы должны сказать: «Кто я такой, чтобы вас судить. Я не для этого здесь нахожусь, не в этом моя задача». Тогда как именно «судить» и является принципиальной сутью дискуссий, которые мы видим в интернете. Превратить человека в далекого «иного». Техника спора – нужно обезличить своего оппонента, свести его к шаблону, набору мнений, и потом всё это постепенно уничтожить. Надо преодолевать менталитет, который в нас закладывают средства массовой информации. Намеренно, целенаправленно выбирать способы взаимодействия, которые являются не унизительными, не оскорбительными, обращать на это внимание постоянно. Учиться абстрагироваться, отделяться, как говорят психологи, от вещей, которые мы считаем оскорбительными по отношению к себе. Отделяться от реакции оскорбления, которая у нас возникает.
Святая Месса (Missa), потому что литургия, в которой совершается тайна спасения, заканчивается тем, что верующие посылаются с миссией (missio) исполнения воли Божией в их ежедневной жизни. (ККЦ)
- Город южный
- Вероисповед.: католичество
Это одна из самых важных способностей – то, что на языке психологии называют созависимостью. Когда отношение ко мне другого человека определяет мое внутреннее состояние. Кто-то сказал, что я идиот, и я почувствовал себя идиотом. По крайней мере, я почувствовал острое желание доказать, что я не идиот. Ну, сказал и сказал, не проблема. Я часто веду себя глупо, ошибаюсь. Это легко сказать, но насколько же сложно следовать этому в реальной жизни. Отделяться от вещей, которые могут вызывать у нас ощущение того, что нас оскорбили.
Огромную важность имеет тот факт, что каждый раз, когда мы вступаем в спор с кем-то, в комментариях или в каком-то другом обсуждении, важно иметь в виду, что самый главный адресат, к которому мы должны обращаться, это не тот человек, с которым мы спорим, а тихая масса, которая за всем этим наблюдает. Люди, которые не станут ничего комментировать, никак себя не проявят, но это сотни, а то и тысячи людей, которые посмотрят эту дискуссию сейчас, посмотрят эту дискуссию потом, когда она где-то всплывет. Они по нашему поведению составят себе представление о том, насколько наши красивые слова о христианской любви, служении соответствуют тому, как мы себя ведем в этой дискуссии. Поэтому всегда надо иметь в виду, хотя нам очень важно поставить оппонента на место, убедить его или объяснить что-то человеку, с которым мы общаемся в настоящий момент, что главное, на самом деле, это все остальные, которые увидят этот диалог. Выйти на мета-уровень дискуссии – обращенность к зрительному залу, представить себя окруженными сотнями, тысячами людей, которые смотрят на нас. Это то, что позволяет поставить нашу дискуссию в совершенно иной контекст. Отношения должны быть поставлены выше контента, выше техники.
Это означает, что нельзя позволять себе проявления праведного гнева. Одна из лучших книг по духовности – Большая Синяя книга Анонимных Алкоголиков. Кто не читал, очень рекомендую прочитать. Там есть масса великолепных вещей. Одна из самых правильных вещей, которые там написаны, это то, что выздоравливающий алкоголик или другой зависимый человек никогда не имеет права позволять себе праведного гнева. Потому что гнев – праведный он или неправедный – разрушает. Разрушает меня, разрушает другого человека. Может быть, здоровый и имеет право гневаться, но только не я – я слабый человек, я грешник, я больной. Мне нельзя гневаться. Гнев – это позиция, которая для меня неприемлема.
Аргументы ad personam, о которых отец Георгий упомянул. Я вижу в профилях в социальных сетях некоторых священников или католических изданий бывает всего два требования: не больше двух комментариев в данной ветке и никаких аргументов ad personam. То есть, нельзя переходить на личности: «от вас я ничего другого и не ожидала услышать», «вы либералы», «вы традиционалисты», и так далее. Это исключено. Или «вы же священник, что вы понимаете в реальной жизни». Ярлыки – это то, чего нужно избегать.
Есть такое английское слово «рефрейминг». На английском языке слово reframing имеет содержание – нужно изменить рамку, контекст, видение. В русском языке этот термин больше ассоциируется с НЛП, но как сказать по-другому, не знаю. Первое, что нужно сделать – это согласиться, какой бы ни была дискуссия. В разумных пределах, конечно. Сказать «да, вы правы». Иногда это бывает абсолютно очевидно. Я это по себе знаю, когда вхожу в какую-то дискуссию, где говорят абсолютно правильные вещи, но меня оскорбляет тон, с которым это говорят. Меня, священника, учат каким-то очевидным вещам, думают, что открывают мне истину. Конечно, это вызывает во мне желание отстраниться, дистанцироваться. Нужно заставить себя действительно согласиться – «да, вы действительно правы, то, что вы говорите, это правда». Или, если я не могу согласиться, то хотя бы просто повторить то, что говорит другой человек. «Правильно ли я понимаю, что вы говорите то-то и то-то?». «Действительно ли вы сказали так-то и так-то?». Иногда, если повторить, что говорит другой человек, он, во-первых, сам поймет, что сказал что-то не то, а во-вторых, это все-таки какой-то мост, шаг к тому, чтобы начать дискуссию, какое-то полезное взаимодействие.
Очень важно, когда мы продолжим дискуссию от лица Церкви, мы не должны прятаться за авторитет Церкви, изображать из себя что-то, чем мы не являемся. Смешно, если тот, кто ведет группу в социальных сетях, начнет вещать от имени Церкви, епархии, Папы и так далее. Хотя это встречается. То есть, надо признавать, что у нас нет ответов на все вопросы. Это одна из принципиальных вещей в социальных сетях – то, что все оказываются на одном уровне независимо от статуса, положения. В этом есть и хорошие вещи, и плохие, но тут приходится принимать это, как есть.
Еще один момент, о котором рекомендуется помнить – нужно начинать всегда с самого последнего. Нужно думать во время дискуссии о самом слабом участнике этой дискуссии. Об этом постоянно напоминали в ходе дискуссии об абортах, потому что, когда представители Церкви начинают дискуссию о каких-то греховных вещах, таких, как аборт, начинается изложение учительства Церкви. Начинается изложение каких-то очевидных фактов, и так далее. Тогда встает оппонент и говорит: «Вы забыли о женщинах. Вам плевать на женщин, на их судьбу, на трудности, с которыми они сталкиваются, на беду». Конечно, это неправда, это несправедливое обвинение, но оно справедливо именно в том смысле, что начинать нужно с этого уязвимого момента. Прежде, чем излагать какие-то догматические положения, учение и так далее, нужно выразить солидарность с тем, кто страдает, с тем, кто в этой ситуации оказывается самым слабым. Это уже даже взгляд не «орла», а совсем из космоса.
Конечно, еще одна вещь, которой нужно учиться во время дискуссии в социальных сетях, это учиться мыслить афористично, учиться излагать свои мысли кратко, не использовать жаргонизмов – а богословский язык это ведь тоже жаргон. Если начать использовать язык катехизиса во многих дискуссиях, люди скажут: «Вы нас считаете за идиотов, нам это неприятно. Скажите по-человечески». Я не умаляю достоинств Катехизиса – вот этой большой синей книги. Она прекрасна, но она написана не для людей, она написана для епископов. Чтобы епископы, формулируя учение, могли всегда сверяться. Язык, которым многие вещи там написаны, неприемлем для разговора, дискуссий. Нужно учиться переформулировать на языке человеческих отношений. Стараться всегда находить – как Иисус находил – зацепки, истории, байки, которые мы высокопарно называем притчами. Какие-то возможности зацепить людей, привлечь их внимание. Как много у Него разных афоризмов, каких-то высказываний. Это что-то такое, чему нужно по-хорошему учиться.
И, конечно же, ирония и, прежде всего, самоирония. Не сарказм, которого очень много, выше крыши, но способность о себе говорить с иронией, способность к шутке над собой, чтобы именно начать разговор – это имеет огромное значение. Понимание того, что мы не можем в контексте дискуссии достичь всех целей, которые мы ставим перед собой. Нам хочется объяснить и то, и другое, изменить другого человека, а если это не так, мы чувствуем из-за своего перфекционизма, что мы не достигаем целей. Нам становится неинтересно, мы уходим. Надо помочь человеку хотя бы чуть-чуть измениться, хотя бы на один градус сместиться со своей предыдущей позиции, и сделать то же самое и с самими собой, увидеть это под каким-то новым углом.
Нам на одном семинаре было дано задание: как для социальных сетей сформулировать ответ на вопрос: «Почему, если Бог есть любовь, то существует ад». Там были епископы, священники, там был, страшно сказать, епископ Гондецкий – величайший ум во всей катехизации. Многие из вас его не знают, он написал миллион книг про катехизацию, светило первой величины в этом вопросе. А человек, который профессионально занимается социальными сетями, говорит: что главное, что должно быть сказано в ответ на этот вопрос? То, что ад – это свободный выбор человека. Ад – это не наказание, не кара, это свободный выбор. Вот это язык, который понятен в социальных сетях. Свобода, выбор, ответственность человека – это то, что люди понимают, на что они способны откликнуться. Здесь нет слова «катехизис», нет слова «эсхатология». Нет Писания. Всё сказано предельно кратко, и здесь есть вызов, обращенный к человеку. Творческий выбор какой?
Когда ты входишь в эти отношения, в эту дискуссию, определись, к чему ты сам идешь, в каком направлении, и куда ты толкаешь других людей, в сторону какого свободного выбора. В пользу добра, взаимодействия, взаимопонимания – или, наоборот, разжигаешь это адское пламя, которое сжигает сердца людей на наших глазах? Спасибо.
Фото: Информационная служба Архиепархии / Наталья Гилёва
Этот тренд особенно актуален для крупных российских мегаполисов, жители которых привыкли получать ежедневный поток новостей из своих лент в «Фейсбуке», «Твиттере» и «ВКонтакте». Вокруг человека образуется уникальный информационный медиаколпак, который на систематической основе снабжает человека не только новостями, но и экспертной аналитикой, мнениями и рассуждениями известных и уважаемых им личностей. Этот информационный кокон не просто влияет на мировоззрение человека, он в значительной степени формирует его.
Технологические приемы информационной войны в социальных сетях выглядят следующим образом.
Таргетирование плохих ожиданий
Нагнетание катастрофизма, кризисных ожиданий, страхов и массовой депрессии. Таким образом создается негативный «само собой разумеющийся» фон восприятия происходящего в стране. Негативные ожидания, накапливаясь, способны привести к «срыву», когда одно негативное событие, подтверждающее накопленные ожидания, провоцирует массовый протест, панику, смятение и смуту. Примеры тем нагнетания плохих ожиданий: «предстоящие террористические удары по России», «приближение экономического коллапса» и т. д.
Подмена понятий
Боевиков и террористов практически повсеместно коллективный Запад и деструктивная оппозиция называют «повстанцами», «активистами», «борцами за свободу». Создается искусственный фантом якобы «умеренной оппозиции», которая воюет в Сирии, и которую, якобы «уничтожают русские самолеты». Подмена понятий есть «программирующий инструмент». Сначала человек «проглатывает» ложное определение, затем к нему привыкает, затем разрушается его собственная «картина мира». Черное становится белым, а белое черным. С подачи идеологических штабов в США подмена понятий распространяется ведущими СМИ как либерального толка (CNN, «Эхо Москвы»), так и исламистского толка («Аль Джазира»). В соцсетях развернута мощнейшая кампания, направленная на подмену понятий.
Использование украинских СМИ в воздействии на российскую аудиторию
Протестно настроенная аудитория в России в 2014—2015 годах «привыкла» черпать информацию из антироссийских украинских СМИ. Для такой публики украинские СМИ есть «самый авторитетный» источник». Следить за украинскими СМИ по Интернету для россиян не составляет никаких сложностей. Имеются признаки, что ведущие русскоязычные украинские СМИ специально «перенастроены» на подрывную работу с российской аудиторией. Вбросы в украинских СМИ часто становятся «генераторами» волн в соцсетях Рунета. Украинские СМИ также активно используются для технологии подмены понятий. Судя по направленности «подмены понятий», в украинских СМИ наши оппоненты в скором времени сосредоточатся на расшатывании ситуации в регионах России, прежде всего на Урале, в Сибири и на Северном Кавказе.
Создание фантома «массового недовольства»
В соцсетях создается «среда массового недовольства». Негативные темы вбрасываются через «клуб интеллектуалов» (популярных блогеров, медийщиков, идеологов протеста), затем массированно раскручиваются и продвигаются через тематические группы. У попавшего в такую сетевую среду человека возникает искреннее чувство, что кругом все ругают власть, растет протест, и ситуация «вот-вот вскипит». Погруженный в такую искусственную среду человек становится весьма податливым манипуляциям. Сначала создается искусственная реальность — фантом массового протеста, затем провоцируется массовый протест.
Паблики, посты и твиты стали эффективным оружием в информационной войне, которая ведется внутри и за пределами России. Русскоязычный сегмент Интернета остается пространством, где именно антигосударственные силы показывают наибольшую активность.
Почему, несмотря на такую успешную пропагандистскую компанию по телевидению, оппозиционная активность нашей стране все равно присутствует, а возможно — и растет? Наверняка, не все из них — «оплаченные агенты Запада», и многие действительно разделяют оппозиционные идеи и искренне верят в то, что делают.
Можно сказать, что информационное пространство в стране на данный момент расколото на два «лагеря», каждый из которых характеризуется своим набором социально-демографических характеристик, сложившихся политических взглядов и приемлемых способов разрешения социальных проблем.
С одной стороны — информационное пространство телевидения, где доминирует проправительственная точка зрения, и потребителями которого являются люди среднего возраста, со стабильным жизненным укладом. С другой стороны — информационное пространство Интернета и социальных сетей, где преобладает оппозиционная точка зрения, и потребителями этого контента являются молодые люди. При этом аудитории двух этих информационных вселенных могут никак не пересекаться. И если с информационным потоком, формируемым телевидением все более-менее понятно, то в случае Интернета действуют весьма сложные социальные механизмы воздействия. Какие именно? Ответить на этот вопрос помогут результаты исследования оппозиционной активности в социальной сети VK.
Были рассмотрены связи 470 наиболее крупных сообществ, групп и пабликов VK, с высокой политической активностью. В качестве связей рассматривалось общее число участников для каждой пары групп. Далее были оставлены группы, окруженные связями с пороговым значением 850 человек и больше. В пабликах и группах «ВКонтакте» больше всего выделяется 3 основных кластера: патриотический, либеральный и националистический. Забегая вперед скажем, что самым проблемным является патриотический кластер.
Обратим внимание на то, что центральное место среди политических кластеров во «ВКонтакте» занимает группа «Лентач». Это довольно плохой сигнал, поскольку означает, что прогосударственные силы вынуждены реагировать на новостной поток, формируемый оппозиционерами, а значит, по факту являются ведомыми.
Вообще, в организационном плане группы либерального кластера наиболее сплоченные, этот кластер не распадается даже при повышении порогового уровня связей до 15−20 тыс. человек. Это говорит о том, что оппозиционную активность в информационном пространстве осуществляют одни и те же люди, что они хорошо скоординированы и централизованы через off-line — структуры.
В настоящее время наблюдается четкая кластеризация оппозиционных групп в социальной сети VK. Выделяются 5 кластеров: 1 — оппозиционный; 2 — экстремистский, революционный, анархистский; 3 — коммунистический; 4 — проправительственный; 5 — феминизм, ЛГБТ и т. п.
Однако наиболее интересными для рассмотрения представляются даже не столько группы с политической активностью, сколько окружающие их неполитические группы. Это взаимная связка показывает социально-культурный бэкграунд российской оппозиции, сопутствующие ей культурные коды и поведенческие практики — т.е. ту среду, которая формирует мышление оппозиционеров и выстраивает их идентичность.
В этом смысле показателен «экстремистский» кластер. Там присутствует довольно большой сегмент групп — т.н. «библиотек» и «цитатников» («цитатник Троцкого», «цитатник Кропоткина» и т. п.). Для некритичного восприятия нагромождение тенденциозно подобранных цитат кажется полным, логически обоснованным, и силовое изменение существующей государственной структуры кажется единственно возможным. Так готовится идеологическая база для активного протестного движения, которое перестает быть маргинальным, а становится приемлемым самыми широкими кругами сочувствующих (см. размер кластера и количество групп).
Экспертное кодирование позволяет выделить следующие типы неполитических групп, которые окружают оппозиционный кластер.
Культура. Необходимо отметить распространение явления маргинализации как образа жизни — проявление в литературе, стиле одежды. Несистемность — считается признаком продвинутых людей, не сопоставимых с «нищебродами», «электоратом ЕР».
Идеология (цитатники разных политических и исторических деятелей — Ленина, Бакунина, Дзержинского, Троцкого, Крупской и т. п.). Также упоминаются разные идеологические течения, учения: анархизм, либертарианство и т. п.
Семейные ценности, которые на деле подменяются ценностями феминизма и ЛГБТ-сообществ. Об усилении этого направления говорит то, что группы феминисток и ЛГБТ структурно выделяются в отдельный кластер.
Образ жизни — веганство, вегетарианство, секты и т. п.
Мода — все вышеописанные тренды кодифицированы, представлены в виде символов, коммерциализированы в сопутствующей продукции: сумки, одежда, головные уборыи т. п. Мода позволяет идентифицировать «своих», ловить тех, с кем «на одной волне».
Таким образом, налицо полностью сформированная субкультура повседневных практик, характеризующая российское оппозиционное движение. Подобно тому, как в супермаркете покупатель проходит по маршрутам, проложенным маркетологами, так и в политическом движении, человек потребляет весь «мировоззренческий» комплекс. Протестное движение формируется культурной подложкой, музыкальными пристрастиями, модой на книги, термины, одежду, еду, символы и бренды.
Следует пояснить важность культурной составляющей, проявляющейся в самом доступном виде — музыкальных андеграунд групп. Тематика данного направления — депрессивная, психологически разрушительная музыка, при этом она позиционируется как социально продвинутая, находящаяся на пике культурной эволюции. Складывается впечатление, что андеграунд должен выполнить роль, которую в свое время рок-группы сыграли в развале Советского Союза.
Из всего вышеизложенного можно сделать два вывода.
Вывод первый — со стороны наших идеологических оппонентов ведется планомерная работа по всем направлениям распространения негативного отношения к властям: идеология, образ жизни, культура, бытовой экстремизм.
Вывод второй — подобная работа почти не ведется со стороны государства. Хотя патриотический кластер в VK и представлен многочисленными группами, выстраивание идентичности, молодежных субкультур и сопутствующих повседневных практик фактически отсутствует. Кроме историко-военного направления, другими четкими социальными маркерами патриотическое направление похвастаться не может.
Информационные войны все чаще выступают в качестве неотъемлемого компонента внешней политики коллективного Запада, они призваны оказывать комплексное психологическое давление на общественное мнение в государствах-мишенях. На современном этапе развития международных отношений именно Российская Федерация стала ключевой целью западных проектировщиков.
По мере реализации Россией своего суверенного курса внешней и внутренней политики, отстаивания своих национальных интересов и дальнейшего укрепления позиций на международной арене следует ожидать усиления информационно-психологических атак. Интенсивность информационных атак будет увеличиваться с приближением важных внутриполитических событий, связанных с очередными парламентскими и президентскими выборами в России. Следует также ожидать продолжение практики публикаций ложной информации, подаваемой в виде «объективного расследования» с целью дискредитации России и руководства страны.
Необходимо свести до минимума возможность влияния деструктивных сил на информационные механизмы внутри России. Особую значимость приобретает работа с социальными сетями. Необходимо укрепление отечественных информационных потенциалов (групп в социальных сетях) с целью оперативного распространения достоверной информации относительно предпринимаемых российским руководством действий, как на международной арене, так и внутри страны. Понимание масштаба угроз, вызванных информационной войной является важным элементом в стратегии противодействия.
Следует продолжать укрепление отечественного информационного потенциала с помощью привлечения талантливых работников медийной отрасли, которые доносили бы до граждан объективные сведения о проводимой государством политике, вскрывали откровенную ложь зарубежных и отечественных деструкторов, распространяемую для разобщения и ослабления российского народа и создания противоречий между народом и государственной властью.
Политика в информационной сфере не должна отставать. Надо активнее использовать гражданский ресурс «мягкой силы», по сетевому принципу формировать ячейки патриотической общественности. Еще более важной представляется работа с иностранцами. За рубежом есть люди, которые хорошо относятся к России и готовы помогать ей. Есть несколько проектов, сделанных иностранцами, направленные на создание позитивного образа России в СМИ и социальных сетях.
Особую значимость приобретает работа с гражданским сегментом «мягкой силы» России — ее многонациональным обществом, формированием внутри него полного неприятия деструктивных идей и псевдолиберальных ценностей путем создания сетей и ячеек патриотической направленности в социальных сетях, блогосфере и реальной жизни.
Большинством экспертов в России и за рубежом разделяется точка зрения о ведущейся против нашей страны информационной войне. А в войне есть (хотя бы на тактическом уровне) победы и поражения, преимущества и уступки. Соответственно, возникает вопрос текущей оценки ситуации. Проигрываем ли мы или побеждаем? К сожалению, складывается впечатление, что по большей части прогосудаственный дискурс, в том числе и в социальных сетях, является «догоняющим», инициатива находится на стороне оппонентов. Почему патриотически ориентированные российские политики и политологи, журналисты, дипломаты, а также сообщества в социальных сетях по большей части занимают оборонительную позицию? Вынуждены оправдываться, отвечать, а не наступать?
Информационная война ведется в дискурсивном пространстве, которое является многоуровневым. Дискуссии политических передач и ток-шоу демонстрируют самый поверхностный и ситуативный уровень. В основе повседневного обсуждения лежат ключевые смыслы и ценности, которые вводились сначала в экспертное, а затем и в массовое сознание несколько десятилетий. По сути, мы играем на чужом смысловом поле — в пространстве ценностных ориентиров, которые были заложены в нашем обществе 30 лет назад, в то время как зарубежные стратегические визави активно осваивают новые пространства в информационной сфере.
На фоне того, что в 2010 году в США блогосфера признана самостоятельным направлением реализации внешней политики США, в руководстве России осознают всю важность роли Интернета и необходимость своего активного присутствия в нем (назначение Германа Клименко советником президента России по Интернету является тому подтверждением). Однако необходимо нивелировать влияние деструктивных идей и «ценностей» как в средствах массовой информации, так и в социальных сетях. К сожалению, пока на поле битвы за интернет побеждают антигосударственные силы. При государственной поддержке крайне важно выстраивать многомерные сети на основе синергии информационных, культурных, финансовых, политических и иных компонентов, чтобы жить и побеждать в информационной войне.
Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже
Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.
Подобные документы
Основные причины появления национализма в сталинистстких странах. Предпосылки и последствия гражданской войны в Югославии в 1990-х годах. Современные отношения между Россией и Украиной, попытки Российской Федерации присоединить к своей территории Крым.
статья , добавлен 21.03.2014
Анализ аспектов информационной войны, проводимой непосредственными участниками конфликта. Сходства и различия информационных войн в Косово и Южной Осетии. Оценка возможных альтернативных вариантов информационной войны в качестве урока на будущее.
курсовая работа , добавлен 02.11.2011
Оценка масштабов присутствия НАТО в социальных сетях. Анализ основных технологий, используемых НАТО при использовании социальных сетей в качестве информационного инструмента. Выработка рекомендации для достижения целей политических организаций в сетях.
дипломная работа , добавлен 03.09.2017
Теоретико-методологические основы изучения информационного противостояния в политических конфликтах. Технологии информационного противостояния: политологический аспект. Опыт использования средств и методов информационной войны в конфликте в Южной Осетии.
дипломная работа , добавлен 03.11.2015
Причины и формы политического конфликта. Война как форма политического конфликта, ее социально-политическая сущность. Способы и методы разрешения конфликтов. Основные проблемы преодоления войн. Анализ влияния феномена войны на политическую систему.
курсовая работа , добавлен 13.04.2015
Сущность политического прогнозирования. Информационные технологии и программы в политическом прогнозировании: характеристика, применение. Тренд-анализ основных параметров как элемент сценария. Базовый сценарий российско-украинских взаимоотношений.
дипломная работа , добавлен 11.04.2012
Рассмотрение причин и последствий холодной войны между Соединенными Штатами Америки и Россией. Геополитика в разделенном мире. Основные положения теории сдерживания. Расстановка сил и их соотношение, появление и распространение ракетно-ядерного оружия.
презентация , добавлен 15.10.2015
