— Князь Александр Ярославович родился в 1220 (по другой версии - в 1221) году и скончался в 1263 году. В разные годы жизни князь Александр имел титулы князя Новгородского, Киевского, а впоследствии великого князя Владимирского.
— Основные свои военные победы князь Александр одержал в молодости. Во время Невской битвы (1240 год) ему было от силы 20 лет, во время Ледового побоища - 22 года. Впоследствии он прославился более как политик и дипломат, однако периодически выступал и как военачальник. За всю свою жизнь князь Александр не проиграл ни одного сражения.
— Александр Невский канонизирован как благоверный князь . К этому лику святых причисляются миряне, прославившиеся искренней глубокой верой и добрыми делами, а также православные правители, сумевшие в своем государственном служении и в различных политических коллизиях остаться верными Христу. Как и любой православный святой, благоверный князь - вовсе не идеальный безгрешный человек, однако это в первую очередь правитель, руководствовавшийся в своей жизни прежде всего высшими христианскими добродетелями, в том числе милосердием и человеколюбием, а не жаждой власти и не корыстью.
— Вопреки расхожему мнению, что Церковь канонизировала в лике благоверных практически всех правителей Средневековья, прославлены были лишь немногие из них. Так, среди русских святых княжеского происхождения большинство прославлены в лике святых за свою мученическую смерть ради ближних и ради сохранения христианской веры.
— Стараниями Александра Невского проповедь христианства распространилась в северные земли поморов. Ему удалось также способствовать созданию православной епархии в Золотой Орде.
— На современное представление об Александре Невском повлияла советская пропаганда, говорившая исключительно о его военных заслугах. Как дипломат, строивший отношения с Ордой, и уж тем более как монах и святой, он был для советской власти совершенно неуместен. Потому и шедевр Сергея Эйзенштейна «Александр Невский» рассказывает не обо всей жизни князя, а лишь о битве на Чудском озере. Это породило расхожий стереотип, будто к лику святых князь Александр был причислен за свои военные заслуги, а сама святость стала чем-то вроде «награды» от Церкви.
— Почитание князя Александра как святого началось сразу же после его кончины, тогда же была составлена довольно подробная «Повесть о житии Александра Невского» . Официальная канонизация князя произошла в 1547 году.
Жизнь святого благоверного великого князя Александра Невского
Портал «Слово»
Князь Александр Невский принадлежит к числу тех великих людей в истории нашего Отечества, чья деятельность не просто оказала влияние на судьбы страны и народа, но во многом изменила их, предопределила ход русской истории на многие столетия вперед. Ему выпало править Русью в тяжелейшей, переломный момент, последовавший за разорительным монгольским завоеванием, когда речь шла о самом существовании Руси, о том, сумеет ли она уцелеть, сохранить свою государственность, свою этническую самостоятельность или исчезнет с карты, подобно многим другим народам Восточной Европы, подвергшимся нашествию одновременно с ней.
Он родился в 1220 году (1), в городе Переяславле-Залесском, и был вторым сыном Ярослава Всеволодовича, в то время переяславского князя. Его мать Феодосия, по всей видимости, была дочерью знаменитого торопецкого князя Мстислава Мстиславича Удатного, или Удалого (2).
Очень рано Александр оказался вовлечен в бурные политические события, развернувшиеся вокруг княжения в Великом Новгороде - одном из крупнейших городов средневековой Руси. Именно с Новгородом будет связана большая часть его биографии. В первый раз Александр попал в этот город еще младенцем - зимой 1223 года, когда его отца пригласили на новгородское княжение. Однако княжение оказалось недолгим: в конце того же года, рассорившись с новгородцами, Ярослав с семьей вернулся в Переяславль. Так и будет Ярослав то мириться, то ссориться с Новгородом, а затем то же повторится и в судьбе Александра. Объяснялось это просто: новгородцы нуждались в сильном князе из близкой к ним Северо-Восточной Руси для того, чтобы он мог защитить город от внешних врагов. Однако такой князь правил Новгородом слишком круто, и горожане обычно скоро ссорились с ним и приглашали на княжение какого-нибудь южнорусского князя, не слишком досаждавшего им; и все бы хорошо, но тот, увы, не мог защитить их в случае опасности, да и заботился больше о своих южных владениях - вот и приходилось новгородцам вновь обращаться за помощью к владимирским или переяславским князьям, и все повторялось заново.
Вновь князя Ярослава пригласили в Новгород в 1226 году. Спустя два года князь опять покинул город, но на этот раз оставил в нем в качестве князей своих сыновей - девятилетнего Федора (своего старшего сына) и восьмилетнего Александра. Вместе с детьми остались бояре Ярослава - Федор Данилович и княжеский тиун Яким. Им, однако, не удалось совладать с новгородской «вольницей» и в феврале 1229 года пришлось бежать с княжичами в Переяславль. На короткое время в Новгороде утвердился князь Михаил Всеволодович Черниговский, будущий мученик за веру и почитаемый святой. Но южнорусский князь, правивший отдаленным Черниговом, не мог защитить город от угрозы извне; к тому же в Новгороде начались жестокий голод и мор. В декабре 1230 года новгородцы в третий раз пригласили Ярослава. Тот спешно приехал в Новгород, заключил договор с новгородцами, но пробыл в городе лишь две недели и вернулся в Переяславль. На княжении в Новгороде вновь остались его сыновья Федор и Александр.
Новгородское княжение Александра
Так, в январе 1231 года Александр формально стал новгородским князем. До 1233 года он правил вместе со своим старшим братом. Но в этом году Федор умер (его внезапная смерть случилась перед самой свадьбой, когда все уже было готово к свадебному пиру). Реальная же власть целиком оставалась в руках его отца. Вероятно, Александр принимал участие в отцовских походах (например, в 1234 году под Юрьев, против ливонских немцев, и в том же году против литовцев). В 1236 году Ярослав Всеволодович занял освободившийся киевский престол. С этого времени шестнадцатилетний Александр становится самостоятельным правителем Новгорода.
Начало его княжения пришлось на страшную пору в истории Руси - нашествие монголо-татар. До Новгорода полчища Батыя, обрушившегося зимой 1237/38 года на Русь, не дошли. Но большая часть Северо-Восточной Руси, ее крупнейшие города - Владимир, Суздаль, Рязань и другие - были разрушены. Погибли многие князья, в том числе дядя Александра великий князь Владимирский Юрий Всеволодович и все его сыновья. Великокняжеский престол получил отец Александра Ярослав (1239). Происшедшая катастрофа перевернула весь ход русской истории и наложила неизгладимый отпечаток на судьбы русских людей, в том числе, конечно, и Александра. Хотя в первые годы княжения ему и не пришлось непосредственно столкнуться с завоевателями.
Главная угроза в те годы исходила для Новгорода с запада. С самого начала XIII века новгородским князьям приходилось сдерживать натиск усиливавшегося Литовского государства. В 1239 году Александр строит укрепления по реке Шелони, защищая юго-западные рубежи своего княжества от литовских набегов. В том же году произошло важное событие в его жизни - Александр женился на дочери полоцкого князя Брячислава, своего союзника в борьбе с Литвой. (Позднейшие источники называют имя княжны - Александра (3).) Свадьбу устроили в Торопце - важном городе на русско-литовском пограничье, а повторный свадебный пир - в Новгороде.
Еще большую опасность для Новгорода представляло продвижение с запада немецких рыцарей-крестоносцев из Ливонского ордена Меченосцев (объединившегося в 1237 году с Тевтонским орденом), а с севера - Швеции, которая в первой половине XIII века усилила наступление на земли финского племя емь (тавастов), традиционно входившие в сферу влияния новгородских князей. Можно думать, что известие о страшном Батыевом разгроме Руси побудило правителей Швеции к перенесению военных действий на территорию собственно Новгородской земли.
Шведское войско вторглось в новгородские пределы летом 1240 года. Их корабли вошли в Неву и остановились у устья ее притока Ижоры. Поздние русские источники сообщают, что шведское войско возглавлял знаменитый в будущем ярл Биргер, зять шведского короля Эрика Эриксона и многолетний правитель Швеции, однако исследователи с сомнением относятся к этому известию. По свидетельству летописи, шведы намеревались «захватить Ладогу, попросту же сказать и Новгород, и всю область Новгородскую».
Битва со шведами на Неве
Это было первое по-настоящему серьезное испытание для молодого новгородского князя. И Александр с честью выдержал его, проявив качества не только прирожденного полководца, но и государственного мужа. Именно тогда, при получении известия о вторжении, и прозвучали его ставшие знаменитыми слова: «Не в силе Бог, но в правде! »
Собрав небольшую дружину, Александр не стал дожидаться помощи от отца и выступил в поход. По пути он соединился с ладожанами и 15 июля внезапно напал на шведский лагерь. Битва закончилась полной победой русских. Новгородская летопись сообщает об огромных потерях со стороны противника: «И пало их многое множество; наполнили два корабля телами лучших мужей и пустили впереди себя по морю, а для прочих выкопали яму и побросали туда без числа». Русские, по свидетельству той же летописи, потеряли всего 20 человек. Возможно, что потери шведов преувеличены (показательно, что в шведских источниках нет упоминаний об этом сражении), а русских - преуменьшены. Сохранился составленный в XV веке синодик новгородской церкви Святых Бориса и Глеба в Плотниках с упоминанием «княжих воевод, и новгородских воевод, и всех избиенных братии нашей», павших «на Неве от немец при великом князе Александре Ярославиче»; их память чтили в Новгороде и в XV, и в XVI веках, и позже. Тем не менее значение Невской битвы очевидно: шведский натиск в направлении Северо-Западной Руси был остановлен, а Русь показала, что, несмотря на монгольское завоевание, в состоянии защищать свои границы.
Житие Александра особо выделяет подвиг шестерых «храбрецов» из полка Александра: Гаврилы Олексича, Сбыслава Якуновича, полочанина Якова, новгородца Миши, дружинника Савы из младшей дружины (подрубившего златоверхий королевский шатер) и Ратмира, погибшего в схватке. Рассказывает Житие и о чуде, совершенном во время битвы: на противоположной стороне Ижоры, где вовсе не было новгородцев, впоследствии нашли множество трупов павших врагов, которых поразил ангел Господень.
Эта победа принесла громкую славу двадцатилетнему князю. Именно в ее честь он и получил почетное прозвище - Невский.
Вскоре после победоносного возвращения Александр рассорился с новгородцами. Зимой 1240/41 года князь вместе с матерью, женой и «своим двором» (то есть войском и княжеской администрацией) уехал из Новгорода во Владимир, к отцу, а оттуда - «на княжение» в Переяславль. Причины его конфликта с новгородцами неясны. Можно предполагать, что Александр стремился властно, по примеру своего отца, управлять Новгородом, и это вызвало сопротивление со стороны новгородского боярства. Однако лишившись сильного князя, Новгород не смог остановить наступление еще одного врага - крестоносцев. В год Невской победы рыцари в союзе с «чудью» (эстонцами) захватили город Изборск, а затем и Псков - важнейший форпост на западных рубежах Руси. На следующий год немцы вторглись в новгородские земли, взяли город Тесов на реке Луге и поставили крепость Копорье. Новгородцы обратились за помощью к Ярославу, прося его прислать сына. Ярослав сначала отправил к ним своего сына Андрея, младшего брата Невского, но после повторной просьбы новгородцев согласился снова отпустить Александра. В 1241 году Александр Невский вернулся в Новгород и был восторженно встречен жителями.
Ледовое побоище
И вновь он действовал решительно и без всякого промедления. В том же году Александр взял крепость Копорье. Немцев частью пленил, а частью отпустил домой, изменников же эстонцев и вожан повесил. На следующий год с новгородцами и суздальской дружиной своего брата Андрея Александр двинулся к Пскову. Город был взят без особого труда; немцы, бывшие в городе, перебиты или отосланы в качестве военной добычи в Новгород. Развивая успех, русские войска вступили в Эстонию. Однако в первом же столкновении с рыцарями сторожевой отряд Александра потерпел поражение. Один из воевод, Домаш Твердиславич, был убит, многие взяты в плен, а уцелевшие бежали в полк к князю. Русским пришлось отступить. 5 апреля 1242 года на льду Чудского озера («на Узмени, у Вороньего камня») произошла битва, вошедшая в историю как Ледовое побоище. Немцы и эстонцы, двигавшиеся клином (по-русски, «свиньей»), пробили передовой полк русских, но затем были окружены и полностью разбиты. «И гнались за ними, избивая, семь верст по льду», - свидетельствует летописец.
В оценке потерь немецкой стороны русские и западные источники расходятся. Согласно Новгородской летописи, погибло бесчисленное множество «чуди» и 400 (в другом списке 500) немецких рыцарей, а 50 рыцарей попали в плен. «И возвратился князь Александр с победою славною, - рассказывает Житие святого, - и было много пленных в войске его, и вели босыми подле коней тех, кто называет себя «Божьими рыцарями»». Рассказ об этой битве имеется и в так называемой Ливонской рифмованной хронике конца XIII века, но она сообщает лишь о 20 погибших и 6 пленных немецких рыцарях, что представляет собой, по-видимому, сильное преуменьшение. Впрочем, различия с русскими источниками отчасти могут быть объяснены тем, что русские считали всех убитых и раненых немцев, а автор «Рифмованной хроники» - только «братьев-рыцарей», то есть действительных членов Ордена.
Ледовое побоище имело огромное значение для судеб не только Новгорода, но и всей России. На льду Чудского озера была остановлена крестоносная агрессия. Русь получила мир и стабильность на своих северо-западных границах. В том же году между Новгородом и Орденом был заключен мирный договор, по которому состоялся обмен пленными, и возвращались все захваченные немцами русские территории. Летопись передает слова немецких послов, обращенные к Александру: «Что заняли мы силою без князя Водь, Лугу, Псков, Латыголу - от того всего отступаемся. А что мужей ваших в плен захватили - готовы тех обменять: мы ваших отпустим, а вы наших пустите».
Битва с литовцами
Успех сопутствовал Александру и в битвах с литовцами. В 1245 году он нанес им жестокое поражение в ряде битв: у Торопца, под Зижичем и возле Усвята (недалеко от Витебска). Многие литовские князья были перебиты, а иные захвачены в плен. «Слуги же его, насмехаясь, привязывали их к хвостам коней своих, - рассказывает автор Жития. - И начали они с того времени бояться имени его». Так были прекращены на время и литовские набеги на Русь.
Известен еще один, более поздний поход Александра против шведов - в 1256 году . Он был предпринят в ответ на новую попытку шведов вторгнуться в пределы Руси и основать крепость на восточном, русском, берегу реки Наровы. К тому времени слава о победах Александра разошлась уже далеко за пределы Руси. Узнав даже не о выступлении русской рати из Новгорода, но только лишь о подготовке к выступлению, захватчики «побегоша за море». На этот раз Александр направил свои дружины в Северную Финляндию, недавно присоединенную к шведской короне. Несмотря на тяготы зимнего перехода по заснеженной пустынной местности, поход закончился успешно: «И повоевали Поморье всё: одних убили, а других в полон взяли, и обратно возвратились в землю свою со множеством полона».
Но Александр не только воевал с Западом. Около 1251 года был заключен договор между Новгородом и Норвегией об урегулировании пограничных споров и разграничении в сборе дани с огромной территории, на которой проживали карелы и саамы. Тогда же Александр вел переговоры о женитьбе своего сына Василия на дочери норвежского короля Хакона Хаконарсона. Правда, переговоры эти не увенчались успехом из-за вторжения на Русь татар - так называемой «Неврюевой рати».
В последние годы жизни, между 1259 и 1262 годами, Александр от своего имени и от имени своего сына Дмитрия (провозглашенного в 1259 году новгородским князем) «со всеми новгородцы» заключил договор о торговле с «Готским берегом» (Готландом), Любеком и немецкими городами; этот договор сыграл важную роль в истории русско-немецких отношений и оказался весьма долговечным (на него ссылались даже в 1420 году).
В войнах с западными противниками - немцами, шведами и литовцами - ярко проявился полководческий талант Александра Невского. Но совершенно по-иному складывались его отношения с Ордой.
Отношения с Ордой
После смерти в 1246 году отца Александра великого князя Владимирского Ярослава Всеволодовича, отравленного в далеком Каракоруме, великокняжеский престол перешел к дяде Александра князю Святославу Всеволодовичу. Однако спустя год того сверг брат Александра Андрей, князь воинственный, энергичный и решительный. Последующие события не вполне ясны. Известно, что в 1247 году Андрей, а вслед за ним и Александр совершили поездку в Орду, к Батыю. Тот отправил их еще дальше, в Каракорум, столицу огромной Монгольской империи («к Кановичам», как говорили на Руси). Братья вернулись на Русь лишь в декабре 1249 года. Андрей получил от татар ярлык на великокняжеский престол во Владимире, Александр же - Киев и «всю Русскую землю» (то есть Южную Русь). Формально статус Александра был выше, ибо Киев по-прежнему считался главным стольным городом Руси. Но разоренный татарами и обезлюдевший, он полностью потерял свое значение, а потому Александр едва ли мог быть удовлетворен принятым решением. Даже не заезжая в Киев, он сразу же отправился в Новгород.
Переговоры с папским престолом
Ко времени поездки Александра в Орду относятся его переговоры с папским престолом. Сохранились две буллы папы Иннокентия IV, адресованные князю Александру и датированные 1248 годом. В них предстоятель Римской церкви предлагал русскому князю союз для борьбы против татар - но при условии принятия им церковной унии и перехода под покровительство римского престола.
Папские легаты не застали Александра в Новгороде. Однако можно думать, что еще до своего отъезда (и до получения первого папского послания) князь провел какие-то переговоры с представителями Рима. В ожидании предстоящей поездки «к Кановичам» Александр дал уклончивый ответ на предложения папы, рассчитанный на продолжение переговоров. В частности, он соглашался на построение в Пскове латинской церкви - кирхи, что было делом вполне обычным для древней Руси (такая католическая церковь - «варяжская божница» - существовала, например, в Новгороде еще с XI века). Папа расценил согласие князя как готовность пойти на унию. Но такая оценка была глубоко ошибочной.
Оба папских послания князь, вероятно, получил уже по возвращении из Монголии. К этому времени он сделал выбор - и не в пользу Запада. Как полагают исследователи, увиденное на пути от Владимира к Каракоруму и обратно произвело на Александра сильное впечатление: он убедился в несокрушимой мощи Монгольской империи и в невозможности разоренной и ослабленной Руси противиться власти татарских «царей».
Вот как передает Житие князя его знаменитый ответ папским посланникам :
«Некогда же пришли к нему послы от папы из великого Рима с такими словами: «Папа наш так говорит: Слышали мы, что ты князь достойный и славный и земля твоя велика. Потому и прислали к тебе из двенадцати кардиналов двух искуснейших… чтоб ты послушал учение их о законе Божьем».
Князь же Александр, подумав с мудрецами своими, отписал к нему, так говоря: «От Адама до потопа, от потопа до разделения языков, от смешения языков до начала Авраама, от Авраама до прохождения Израиля сквозь Красное море, от исхода сынов Израилевых до смерти царя Давида, от начала царства Соломонова до Августа царя, от начала Августа и до Христова Рождества, от Рождества Христова до Страдания и Воскресения Господня, от Воскресения Его и до Восшествия на небеса, от Восшествия на небеса и до царства Константинова, от начала царства Константинова до первого собора, от первого собора до седьмого - все то хорошо ведаем, а от вас учения не принимаем «. Они же возвратились восвояси».
В этом ответе князя, в его нежелании даже вступать в прения с латинскими послами проявилась отнюдь не какая-то его религиозная ограниченность, как может показаться на первый взгляд. Это был выбор и религиозный, и политический. Александр отдавал себе отчет в том, что Запад не сможет помочь Руси в освобождении от ордынского ига; борьба же с Ордой, к которой призывал папский престол, могла оказаться гибельной для страны. Не готов был Александр пойти и на унию с Римом (а именно это было непременным условием предлагавшегося союза). Принятие унии - даже при формальном согласии Рима на сохранение всех православных обрядов в богослужении - на практике могло означать лишь простое подчинение латинянам, причем одновременно и политическое, и духовное. История господства латинян в Прибалтике или в Галиче (где они ненадолго утвердились в 10-х годах XIII века) наглядно доказывало это.
Так князь Александр избрал для себя иной путь - путь отказа от всякого сотрудничества с Западом и вместе с тем путь вынужденной покорности Орде, принятия всех ее условий. Именно в этом увидел он единственное спасение как для своей власти над Русью - пусть и ограниченной признанием ордынского суверенитета, - так и для самой Руси.
Период недолгого великого княжения Андрея Ярославича очень слабо освещен в русских летописях. Однако очевидно, что между братьями назревал конфликт. Андрей - в отличие от Александра - показал себя противником татар. Зимой 1250/51 года он вступил в брак с дочерью галицкого князя Даниила Романовича, сторонника решительного сопротивления Орде. Угроза объединения сил Северо-Восточной и Юго-Западной Руси не могла не встревожить Орду.
Развязка наступила летом 1252 года. Нам опять-таки в точности не известно, что же тогда произошло. По свидетельству летописей, Александр снова отправился в Орду. Во время его пребывания там (а может быть, уже после возвращения на Русь) из Орды против Андрея была направлена карательная экспедиция под началом Неврюя. В сражении у Переяславля дружина Андрея и поддержавшего его брата Ярослава была разгромлена. Андрей бежал в Швецию. Северо-восточные земли Руси оказались разграблены и разорены, множество людей убито или уведено в плен.
В Орде
Св. блгв. кн. Александр Невский. С сайта: http://www.icon-art.ru/
Источники, имеющиеся в нашем распоряжении, умалчивают о какой бы то ни было связи между поездкой Александра в Орду и действиями татар (4). Однако можно догадываться, что поездка Александра в Орду была связана с переменами на ханском престоле в Каракоруме, где летом 1251 года великим ханом был провозглашен Менгу, союзник Батыя. По свидетельству источников, «все ярлыки и печати, которые князьям и вельможам без разбору были выданы в предшествующее царствование», новый хан приказал отобрать. А значит, теряли силу и те решения, в соответствии с которыми брат Александра Андрей получил ярлык на великое княжение Владимирское. В отличие от брата, Александр был крайне заинтересован в пересмотре этих решений и получении в свои руки великого княжения Владимирского, на которое он - как старший из Ярославичей - имел больше прав, нежели его младший брат.
Так или иначе, но в последнем в истории переломного XIII века открытом военном столкновении русских князей с татарами князь Александр оказался - может быть, и не по своей вине - в лагере татар. Именно с этого времени можно определенно говорить об особой «татарской политике» Александра Невского - политике умиротворения татар и беспрекословного повиновения им. Последующие его частые поездки в Орду (1257, 1258, 1262 годы) имели целью предотвратить новые вторжения на Русь. Князь стремился исправно выплачивать огромную дань завоевателям и не допускать выступлений против них в самой Руси. Историки по-разному оценивают ордынскую политику Александра. Одни видят в ней простое угодничество перед безжалостным и непобедимым врагом, стремление любыми средствами удержать в своих руках власть над Русью; другие, напротив, считают важнейшей заслугой князя. «Два подвига Александра Невского - подвиг брани на Западе и подвиг смирения на Востоке, - писал крупнейший историк Русского Зарубежья Г. В. Вернадский, - имели одну цель: сохранение православия как нравственно-политической силы русского народа. Цель эта была достигнута: возрастание русского православного царства совершилось на почве, уготованной Александром». Близкую оценку политики Александра Невского дал и советский исследователь средневековой России В. Т. Пашуто: «Своей осторожной осмотрительной политикой он уберег Русь от окончательного разорения ратями кочевников. Вооруженной борьбой, торговой политикой, избирательной дипломатией он избежал новых войн на Севере и Западе, возможного, но гибельного для Руси союза с папством и сближения курии и крестоносцев с Ордой. Он выиграл время, дав Руси окрепнуть и оправиться от страшного разорения».
Как бы то ни было, бесспорно, что политика Александра надолго определила взаимоотношения между Русью и Ордой, во многом обусловила выбор Руси между Востоком и Западом. Впоследствии эту политику умиротворения Орды (или, если угодно, заискивания перед Ордой) продолжат московские князья - внуки и правнуки Александра Невского. Но исторический парадокс - а вернее, историческая закономерность - заключается в том, что именно им, наследникам ордынской политики Александра Невского, удастся возродить могущество Руси и сбросить в конце концов ненавистное ордынское иго.
Князь церкви воздвиг, города отстроил
…В том же 1252 году Александр вернулся из Орды во Владимир с ярлыком на великое княжение и торжественно был посажен на великокняжеский престол. После страшного Неврюева разорения он в первую очередь должен был позаботиться о восстановлении разрушенного Владимира и других русских городов. Князь «церкви воздвиг, города отстроил, людей разогнанных собрал в дома их», - свидетельствует автор княжеского Жития. Особую заботу князь проявлял по отношению к Церкви, украшая храмы книгами и утварью, жалуя их богатыми дарами и землей.
Новгородские волнения
Немало беспокойств доставлял Александру Новгород. В 1255 году новгородцы изгнали сына Александра Василия и посадили на княжение князя Ярослава Ярославича, брата Невского. Александр подступил к городу со своей дружиной. Однако кровопролития удалось избежать: в результате переговоров был достигнут компромисс, и новгородцы подчинились.
Новое волнение в Новгороде произошло в 1257 году. Оно было вызвано появлением на Руси татарских «численников» - переписчиков населения, которые были присланы из Орды для более точного обложения населения данью. Русские люди того времени относились к переписи с мистическим ужасом, видя в ней знак Антихриста - предвестие последних времен и Страшного суда. Зимой 1257 года татарские «численники» «исчислили всю землю Суздальскую, и Рязанскую, и Муромскую, и поставили десятников, и тысячников, и темников», - записывал летописец. От «числа», то есть от дани, было освобождено только духовенство - «церковные люди» (монголы неизменно освобождали от даней служителей Бога во всех покоренных ими странах, независимо от вероисповедания, дабы те могли свободно обращаться к различным богам со словами молитвы за своих завоевателей).
В Новгороде, непосредственно не затронутом ни Батыевым нашествием, ни «Неврюевой ратью», известие о переписи было встречено с особенным ожесточением. Волнения в городе продолжались целый год. На стороне горожан оказался даже сын Александра князь Василий. При появлении отца, сопровождавшего татар, он бежал в Псков. На этот раз новгородцы избежали переписи, ограничившись выплатой богатой дани татарам. Но их отказ исполнить ордынскую волю вызвал гнев великого князя. Василий был сослан в Суздаль, зачинщики беспорядков жестоко наказаны: одних, по приказанию Александра, казнили, другим «урезали» нос, третьих ослепили. Лишь зимой 1259 года новгородцы, наконец, согласились «дать число». Тем не менее появление татарских чиновников вызвало в городе новый мятеж. Лишь при личном участии Александра и под защитой княжеской дружины перепись была проведена. «И начали окаянные ездить по улицам, переписывая дома христианские», сообщает новгородский летописец. После окончания переписи и отъезда татар Александр покинул Новгород, оставив в нем князем малолетнего сына Дмитрия.
В 1262 году Александр заключил мир с литовским князем Миндовгом. В том же году он послал большое войско под номинальным командованием своего сына Дмитрия против Ливонского ордена. В этом походе приняли участие дружины младшего брата Александра Невского Ярослава (с которым он успел примириться), а также его нового союзника, литовского князя Товтивила, обосновавшегося в Полоцке. Поход завершился крупной победой - был взят город Юрьев (Тарту).
В конце того же 1262 года Александр в четвертый (и последний) раз отправился в Орду. «Было в те времена насилие великое от иноверных, - рассказывает княжеское Житие, - гнали они христиан, заставляя их воевать на своей стороне. Князь же великий Александр пошел к царю (ордынскому хану Берке. - А. К.), чтобы отмолить людей своих от этой беды». Наверное, князь стремился также избавить Русь от новой карательной экспедиции татар: в том же 1262 году в ряде русских городов (Ростове, Суздале, Ярославле) вспыхнуло народное восстание против бесчинств сборщиков татарской дани.
Повесть о святом благоверном князе Александре Невском
Благословите, отченька! – пожилой монах со сморщенным хитрым личиком, похожим на лисью мордочку, низко поклонился настоятелю Рождество-Богородицкого монастыря1 игумену Матфею. – Опять я к Вам с докукой… Да только, простите, не знаю, с чего и начать. Вернее, не смею. Вот ведь беда-то какая вышла… Одно слово, искушение…
Да что случилось, отец Иоанн? – оборвал монаха игумен Матфей. Потому что отец Иоанн докучал ему едва ли не каждый день. Похоже, его любимым занятием было ябедничать на кого-нибудь из братии. То по вине монастырского повара каша на трапезе оказалась недосоленной, а в другой раз – пересоленной, то поутру он обнаружил в своем сапоге мышонка, которого наверняка засунул туда кто-то из послушников, то он своими ушами слышал, как звонарь, отец Софроний, заявил чтецу Илии, что-де «у этого Иоанна язык мелет, как мельница, а подвешен, что у соборного колокола. Что ни услышит – мигом раззвонит, а чего не услышит – то сам придумает»… Надо сказать, что в душе игумен Матфей был полностью согласен с отцом Софронием. Ведь именно за болтливый язык и склочный нрав отца Иоанна уже успели прогнать из двух других соседних монастырей. После чего он явился к отцу Матфею и со слезами просил Христа ради принять его в Рождество-Богородицкую обитель. Тогда старый игумен пожалел бесприютного монаха и принял его к себе в надежде, что хоть на сей раз он одумается и поумнеет. Однако, похоже, его надежды оказались напрасными… Так на кого же на сей раз пришел жаловаться отец Иоанн?
Да вот, отченька, приемыш-то Ваш Ратмирка чего натворил… – отец Иоанн со вздохом поднял глаза к небу. – Пошел рыбу ловить с деревенскими мальчишками, да вместо того Семена, сына кузнеца, поколотил. Это ж какая теперь молва в народе про наш монастырь пойдет? Мол, послушники у нас не молиться, а лишь кулаками махать горазды, да куда смотрит игумен, если самый первый драчун – его приемыш, да что это за монастырь такой… Я же, отченька, не в осуждение это говорю, а в рассуждение…
- Правильно говоришь, отец Иоанн. – игумен Матфей нахмурил брови и провел рукой по своей густой седой бороде. – Тут прежде не осуждать надо, а рассудить, отчего это вдруг Ратмиру вздумалось драться с Семеном. Вот давай-ка ты сходи да и разыщи Ратмира. Пусть придет сюда. А кто из них двоих прав, а кто виноват, я уж как-нибудь сам рассужу. Ну, ступай с Богом!
…Отец Матфей сидит в резном деревянном кресле в своей келье. Перед ним на столе лежит раскрытая книга с наполовину исписанными страницами. В нее старый игумен записывает свои воспоминания о событиях, очевидцем и участником которых он был в юные годы. Он начал это делать после того, как год назад поздней осенью2 съездил на юг, во Владимир, и оттуда привез с собой шестилетнего Ратмира. И всей братии Рождество-Богородицкого монастыря известно, что этот мальчик – сирота. Однако никому из них невдомек, кем он приходится настоятелю. И почему он заботится о нем, как о родном сыне.
А вот и сам Ратмир – худенький, смуглый, с немного раскосыми глазами, стройный, как тростинка, стоит перед отцом Матфеем. Похоже, мальчик не на шутку встревожен. Но почему? Может, он боится, что будет наказан за драку с сыном кузнеца? Или его тревожит что-то другое? Тогда что именно?
Ну, Аника-воин, рассказывай, что ты там навоевал? – притворно строго вопрошает мальчика отец Матфей. Ратмир поднимает голову…в глазах у него стоят слезы. Никогда прежде отцу Матфею не приходилось видеть, чтобы Ратмир плакал. Точнее сказать, мальчик никогда не показывал никому своих слез. Еще бы – ведь он же внук того самого Ратмира… Но что же все-таки с ним случилось?
- Отец Матфей… - голос Ратмира дрожит. – Скажите мне – кто был мой дедушка? Вы ведь знаете…
Конечно, знаю. – ласково отвечает отец Матфей, ласково гладя мальчика по жестким черным волосам. Почему он спрашивает об этом? Что произошло?
Они сказали, что у меня и у дедушки имя не русское, а татарское. И что мой дедушка - поганый татарин3. – всхлипывая, отвечает Ратмир. – Тогда Семка закричал, чтобы я убирался отсюда в Орду к своему хану. Потому что на Руси татарам не место… И ударил меня. А потом они хотели меня бить. Только я им не дался… А когда вырасту и стану воином, то отомщу им за дедушку… Отец Матфей! А это правда, что мы татары?
Полно, полно, Ратмирушка. – отец Матфей усаживает мальчика на маленькую скамеечку рядом с собой. – Дурной язык и сам не знает, что бает. Не порода человека позорит, а злой нрав. Вот и в Писании сказано, что во всяком народе боящийся Бога и поступающий по правде Божией угоден Ему4. Да и скажу по правде, Ратмирушка, никакой ты не татарин, а самый что ни на есть русский. Бабушка твоя Анна русская была, и отец с матерью – тоже русские, из-под Владимира. Уж поверь мне, я-то их хорошо знавал. А дедушка твой, Ратмир, был половецких кровей5. Вот в него ты и уродился. В его честь тебя и назвали Ратмиром. Да и нравом вы с ним похожи. Вот, как погляжу я на тебя, так и вспомню твоего дедушку. Редкой отваги был человек, а своему князю – верный и преданный слуга. За него он и смерть принял. Мы ведь с твоим дедушкой вместе служили у князя Александра Ярославича…
Отец Матфей! – глаза Ратмира радостно вспыхивают. – А Вы мне расскажете про князя Александра?
Отчего ж не рассказать! – ласково улыбается отец Матфей. – Я ведь, Ратмирушка, был свидетелем и дел его, и его честной и славной жизни6. Да еще и отца его, князя Ярослава Всеволодовича, в живых застал, и мать его, княгиню Феодосию. Да, велик и славен был Ярослав, только сын его превзошел. Видел бы ты его, Ратмирушка! А я-то воочию видал, вот как сейчас тебя вижу. Ростом был он выше других людей, а голос его гремел, словно боевая труба. Лицом он был краше Иосифа Прекрасного7, силой превосходил Самсона-богатыря, премудр был, как царь Соломон, а храбр, словно Веспасиан, император римский. Никому не удалось его победить, зато сам он всех побеждал.
В ту пору надумал король шведский Эрик пойти войной на нашу землю. И собрал великое войско из шведов, финнов и норвежцев, и на многих кораблях отправилось оно к Новгороду. С тем войском шли и латинские епископы8, чтобы силой русский православный люд в римскую веру перекрещивать. А вел то войско королевский зять, ярл9 Биргер, отважный воин и храбрый полководец. Похвалялся он, что покорит под власть своего короля всю землю Новгородскую. Вот, как пришел этот Биргер на Неву, к устью Ижоры, отправил он в Новгород послов к князю Александру с такими словами:
«- Если можешь, сопротивляйся. А я уже здесь и пленяю землю твою».
Еще бы ему было не похваляться! Ведь он вел за собой целое войско. А у князя Александра в ту пору только верная дружина при себе была… Только, как услышал князь похвальбу этого Биргера, то разгорелся сердцем и пошел в Софийский собор. Там упал он на колени перед алтарем и принялся со слезами молить Господа:
Боже Великий и Крепкий! Ты основал землю и положил пределы народам, и повелел им жить, на посягая на чужую землю! Рассуди меня с обидчиками моими, побори борющихся со мной, возьми оружие и щит, стань мне Помощником!
Когда же вышел князь из церкви, то созвал свою дружину. И сказал им так:
-Не в силе Бог, а в правде. Вспомним, как писано: «иные – колесницами, а иные – конями, а мы именем Господа, Бога нашего, хвалимся: они поколебались и пали, а мы встали и стоим прямо»10.
И пошел на врагов с одной лишь малой дружиной. Да еще с теми из наших - ладожан и новгородцев, кто захотел к ней примкнуть, потешить силу молодецкую, постоять за родной великий Новгород. Немного нас было. Да только мы не на силу свою надеялись – на помощь Божью. Запали нам в душу слова князя: «Не в силе Бог, а в правде».
И ты тоже там был? – От волнения Ратмир незаметно переходит на «ты». – И дедушка?
Да, и дедушка твой, Ратмир, тоже с нами был. – отвечает отец Матфей. – Он ведь в княжеской дружине служил. Вот тогда мы с ним и подружились и побратались, стали друг другу крестовыми братьями11. А еще нам помогали святые князья-мученики Борис и Глеб, заступники за землю Русскую. Правда, это уже я потом узнал… Был один человек, старейшина в Ижорской земле, по имени Филипп, а по-тамошнему Пелгусий. Хороший человек, добрый, набожный. Надо тебе сказать, Ратмирушка, что тогда из всего своего рода-племени крещеным был лишь один Пелгусий, а его земляки и родичи по старинке своим языческим богам молились. Лишь потом, видя, сколь честно и праведно живет их родич, тоже креститься стали… Так вот однажды ночью, как раз в ту пору когда шведы на своих кораблях к устью Ижоры пришли, этот Филипп-Пелгусий нес стражу на берегу моря. Сперва увидел он шведские суда. Много их было… А уже под утро, когда стало всходить солнце, смотрит Филипп – плывет по морю еще один корабль. В нем гребцы сидят, только они словно туманом окутаны – не разглядеть их. Зато тех, кто плыл на том корабле, Филипп хорошо рассмотрел, так что на всю жизнь запомнил увиденное:
«-Смотрю, стоят двое мужей в красных одеждах, руки на груди сложили. И вдруг один из них молвит другому:
-Брат Глеб, повели грести скорее, чтобы мы смогли помочь родичу нашему Александру.
Как услышал я это, так объяли меня страх и трепет. Выходит, это сами святые мученики Борис и Глеб на помощь к князю Александру спешат! Чудны дела Господни! А тут вскоре приехал к нам князь Александр с дружиной. Поведал я ему о том, как видел святых Бориса и Глеба, да речи их пересказал. Да только он мне велел о том молчать».
Тогда ты откуда об этом знаешь? – спрашивает Ратмир.
Это мне сам Филипп перед смертью рассказал, - поясняет отец Матфей. - Видишь ли, Ратмирушка, как надумал я написать о славных делах князя Александра, то поехал в те края, где мы со шведами бились. Хотел ижорцев порасспросить, что они помнят о Невской битве. Тут-то я и узнал, что Филипп жив, только ослеп от старости, едва ходит. Ему ведь тогда уже восьмой десяток шел… Встретились мы с ним, как старые друзья. Еще бы! Ведь, как говорится, друзья в горе познаются. А тогда у нас общая беда была – шведов за море прогнать. Долго мы с ним говорили: и битву на Неве вспоминали, и нашего князя… Вот тогда-то Филипп и рассказал мне о своем видении:
- Княжескую тайну, - говорит, - хранить должно. Но о дивных Божиих делах молчать не подобает. Не хочу я, чтобы память об этом чуде со мной в могилу ушла.
А что дальше было? – любопытствует Ратмир.
-Потом была великая битва. – отвечает отец Матфей. – И побил князь Александр бесчисленное множество шведов. С самим Биргером он сразился, и своим острым копьем сделал отметину на его лице, чтобы навеки запомнил гордый ярл: есть защитники у Русской земли! А больше всего отличились в том бою шестеро воинов. Одного звали Гаврила Алексич. Он верхом на коне въехал прямо на борт шведского корабля и там рубился с врагами, пока они не сбросили они его с конем в воду. Да только он, с Божией помощью, выплыл, и снова бросился в бой. И бился с самим их воеводой.
Другого звали Яковом.. А прозывали Полочанином, потому что родом он был из-под Полоцка, а у князя Александра служил ловчим. Он сражался один против целого полка, хваля Бога. И, как кончилась битва, похвалил его князь за мужество.
Третий был Савва, из младших дружинников. Он срубил шатер Биргера. Видишь ли, Ратмир, как высадились шведы на наш берег, так разбили они лагерь и поставили на берегу свои шатры. Самый большой и богатый шатер с золотой верхушкой был у ярла Биргера. Вот во время битвы Савва пробрался к этому шатру да и подрубил столб, на котором он держался. Рухнул шатер – только золотая верхушка на солнце блеснула. Увидели то шведы и опечалились, мы же обрадовались: наша берет!
Четвертый храбрец был из наших, новгородских, и звался Сбыслав Якунович. Эх, и удалая же была головушка у этого парня! Он на шведский полк без меча – с топором нападал, да не один раз. Уж на что храбр и силен был князь Александр, а и то подивился его силе и смелости. И потом взял его в свою дружину.
Ну, а пятым из тех героев был твой дедушка, Ратмир. Он служил при князе, и всюду сопровождал его. Вот и во время этой битвы Ратмир тоже был при нем. И, когда один шведский воин метнул в князя копье, Ратмир прикрыл его собой. Он успел увидеть нашу победу… Вот каким героем был твой дедушка. Одним из тех шести…
-А кто был шестым? – спрашивает Ратмир. – Ты же говоришь, их было шесть…
-Вот ведь незадача – запамятовал, - улыбается отец Матфей. – Шестым был Миша-новгородец. Он потопил три шведских корабля.
В той битве пало несметное множество шведов. Их наших же – всего двадцать человек. Одно слово – чудо Господне. Прав был князь Александр – не в силе Бог, а в правде. С победой, славя Бога, вернулись мы в Новгород.
С той поры шведы к нам войной хаживать боялись. Лишь через пятнадцать лет осмелели – снова пожаловали, да еще и своих соседей финнов с собой прихватили. Видно, забыли, как мы их Биргера на Неве побили. Да только князь Александр опять прогнал их прочь. Пусть знают и помнят незваные гости: кто к нам с мечом явится – от меча и погибнет. Мы любому недругу отпор дать сумеем.
После той битвы на Неве князя Александра Невским прозвали. И до сего времени его так называют: князь Александр Невский.
Только вскоре ему снова пришлось нашу землю от врагов защищать. На сей раз от немецких рыцарей. Пришли они на Русь в великой силе. И много народов уже успели покорить да крестить в свою римскую веру. Похвалялись псы-рыцари: «посрамим народ славянский, а князя Александра голыми руками возьмем». Сперва взяли они город Псков и посадили там своих наместников. Потом и дальше пошли…всего три десятка верст – и добрались бы до Новгорода. Тогда одумались наши. И послали на юг, в Переславль, за князем Александром, молить его о помощи…
Как же так? – недоумевает Ратмир. – Он же в Новгороде княжил! Почему же тогда он жил в Переславле?
-Эх, Ратмирушка-Ратмирушка. – горько вздыхает отец Матфей. – Не знаешь ты нас, новгородцев. Мы народ вольный. В других краях князья народом правят, а мы, новгородцы, сами их к себе призываем, кого захотим. А, коли не по нраву князь окажется – дадим ему от ворот поворот. Да только, по правде сказать, от вольности до своеволия – один шаг. А злая воля заводит в злую долю. Вот и с князем Александром у наших начальных людей вышла какая-то размолвка. Проще сказать, обидели они его чем-то. И ушел он от нас к своему отцу Ярославу, в Суздальскую землю. Тут-то немцы к нам и заявились. Видно, проведали, что остались мы без защитника. Тогда пожалели наши начальные люди, что зря князя Александра из Новгорода прогнали. Не зря ведь сказано: не плюй в колодец – пригодится воды напиться. Пришлось нашим начальным людям свою гордость в сундук спрятать, да поехать на поклон к князю Александру. Да это еще полбеды – боялись они, что тот их и слушать не станет – прогонит прочь. А потому надумали поставить во главе посольства новгородского архиепископа Спиридона. Ибо знали, как князь Александр епископов да священников почитает. Только на то и надеялись, что как-нибудь уговорит его Владыка Спиридон помочь Новгороду…
Вот, приезжаем мы в Переславль. Привели нас к князю. И стал Владыка Спиридон его молить:
-Ради Господа, помоги нам, княже. Не помяни прежнюю обиду. Встань за землю Новгородскую. Без тебя все мы погибнем!
Молча выслушал его князь. А потом сказал:
-За землю Русскую встану12.
А они-то было думали, что он им отомстит за свою обиду – вот как ты хочешь своим обидчикам отомстить… Только знай, Ратмирушка – ненавистью да местью слабые люди живут. А тот, кто может простить свою обиду – истинно велик душой. Потому что, как говорил князь Александр, не в силе Бог, а в правде. Да и не только говорил, но и поступал так.
…И пошел он на немцев, и отвоевал у них Псков. А иных из них убил, других взял в плен, а многих из них потом отпустил восвояси. Зато тех изменников из наших, что немцам помогали, казнил без жалости. Не терпел он, когда свои своих врагам предают. И жестоко карал изменников, хоть простых людей, хоть начальных.
А самая главная битва у нас с немцами была на Чудском озере, в утро субботы пятого апреля13. Ох, и злая то была сеча, Ратмирушка! Так трещали копья да звенели мечи, что казалось - лед под нами ломается. Да льда и не разглядеть было – весь он был залит кровью. Нашей да вражьей. Только, что их кровь, что наша…у людской крови один цвет…
Игумен Матфей замолкает. Молчит и Ратмир. Он понимает, что сейчас старый монах снова видит перед собой искаженные злобой лица врагов, гибель своих товарищей, слышит треск ломающихся копий и звон мечей. Вот кто-то из воинов валится под копыта коней на окровавленный снег… А над головами сражающихся победно реют княжеские стяги. Но что это за новое воинство несется на врагов? Грозные крылатые ратники мчатся не по земле, а по воздуху… Кто они? Неужели? Господи, слава Тебе!
Немного погодя отец Матфей продолжает:
Уже после той битвы один из наших рассказывал, что видел он в воздухе ангельский полк, пришедший к нам на подмогу. И с помощью Божией стали мы побеждать, и показали враги свои спины, а мы гнали их, так что не было им спасения. А их предводителя, немецкого магистра, который похвалялся, будто голыми руками князя Александра возьмет, предал Господь ему в руки, а с ним множество знатных рыцарей, а уж простых воинов – без числа.
Ту битву теперь называют Ледовым побоищем. Потому что бились мы с немцами на льду Чудского озера. Да, с тех пор слава о ратных подвигах князя Александра прошла по всему свету до конец Вселенной. И многие чужеземцы приезжали к нам, чтобы только увидеть его. Помню, раз пришел из западных земель один знатный человек по имени Андреяш, начальник над рыцарями, а по-тамошнему - магистр. Так он потом о нашем князе Александре так сказал:
Бывал я во многих странах, но нигде не видел такого ни в царях царя, ни в князьях князя.
А ведь этот человек, Ратмирушка, был из наших врагов – немец и латинянин! Видишь, даже враги уважали князя Александра. И те из них, кто был разумен, искали с ним дружбы. Однако Господь нашего князя наделил великим умом и даром рассуждения: честных людей он привечал, а вот коварных хитрецов прогонял взашей. Раз пожаловали к нему из тех же западных земель, что и рыцарь Андреяш, иные гости – послы от римского папы. Звали их Гальд и Гемонт, и были они, как говорят, из папских слуг самыми искусными в речах да уговорах. Принялись Гальд с Гемонтом уверять князя Александра, будто бы покойный отец его, Ярослав, собирался католическую веру принять, да только не успел – умер. Вот только, раз отец дал слово, то сын-де из любви да уважения к отцу его выполнить должен. Видишь, Ратмирушка, как хитро они дело повернули! Только не о княжеской чести они радели – о собственной корысти. Хотели чужеземцы нашу землю покорить, как говорится, не мытьем, так катаньем. Силой взять не удалось, так взять ее хитростью. Вот Гальд и Гемонт и заливались соловьями. Мол, если примет князь Александр латинскую веру, великое благо сотворит он для своей земли. А уж они-то его истинной вере всегда научить рады. Только наш князь их на полуслове оборвал:
-Истинной вере я от отцов и дедов научен. И твердо знаю все, что было от Адама до Седьмого Вселенского собора14. А вашего учения не приму.
Пришлось папским послам несолоно хлебавши в Рим возвращаться. Так защищал князь Александр нашу Русь и нашу веру: и мечом, и своим твердым княжеским словом. О его ратных подвигах все знают и помнить будут, пока мир стоит. А вот кто знает, как он в Орде, перед татарским ханом, за нашу землю печаловался? Каково было ему, победителю шведов и немцев, ради мира на Руси к Батыю на поклон идти? А ведь он это сделал, Ратмирушка. Потому что твердо знал: не в силе Бог, а в правде.
Ратмир настороженно смотрит на отца Матфея. Еще бы! Ведь на Владимирской земле, где он родился, имя хана Батыя до сих пор произносят шепотом, и матери пугают расшалившихся детей: «смотри, вот придет злой Батыга, утащит в Орду»… Полвека назад, в 1240 г., монгольские войска кровавым смерчем пронеслись по Руси: разорили Рязань, Суздаль, Владимир, и даже «мать городов Русских» - Киев, так что он до сих пор лежит в развалинах. Ратмир знает и другое: с тех пор русские князья платят дань монгольским ханам. И вынуждены ездить к ним на поклон в Орду, чтобы получить разрешение править своим уделом. А там князей заставляют кланяться каким-то монгольским идолам. А еще - проходить между зажженными кострами. Потому что монголы верят: если человек, желающий зла их хану, пройдет среди этих огней, то зло потеряет свою силу. И тех, кто отказывается это сделать – убивают.
Тем временем старый игумен продолжает свой рассказ:
Прослышал хан Батый о славе и храбрости князя Александра и послал к нему своих людей с такими словами:
«-Знаешь ли ты, Александр, что Бог покорил мне многие народы? Неужто ты один мне не покоришься? Если хочешь уберечь свою землю, то приезжай скорей ко мне и увидишь честь царства моего».
И понял князь, что, если не поедет он к Батыю, тот сам с войском на Русь явится. – поясняет отец Матфей. – Только вот переживет ли она второе Батыево нашествие? Эх, не зря говорят: татарская честь горше горького. Да только ради блага Русской земли князь Александр готов был не только к хану ехать, а и смерть в Орде принять. Мы же рассудили так: куда князь – туда и мы, его дружина. Пойдем с ним в Орду, а если надо – умрем там вместе с ним.
Вот отправились мы к Батыю в такой великой силе, что женщины татарские, видя нас, стращали своих детей: «Александр едет».
Только, как приехали мы к хану, отказался князь Александр через костры проходить и идолам кланяться.
-Хану, - сказал, - готов поклониться, ибо Господь Бог его царством почтил. А идолам бездушным поклоняться не стану, потому что служу и поклоняюсь Одному Господу.
Думали мы, что убьют его за это татары. Да только уберег его Господь. Видимо, понял хан Батый, что князь Александр скорее на смерть пойдет, чем от своей веры отступится. Как до него сделал это князь-мученик Василько Ростовский, который отказался служить Батыю, и сказал ему: «О, темное царство! Не разлучить тебе меня со Христом моим!» И дозволил хан нашему князю не проходить сквозь костры и не кланяться идолам. Но больше никому из русских князей не прежде, ни после него не делал Батый такой уступки… А, когда увидел его, сказал своим вельможам:
-Правду мне говорили: нет подобного этому князю.
Почтил его хан и отпустил с честью. И пообещал, что на Русь войной не пойдет.
После этого еще трижды ездил князь Александр в Орду: то к сыну Батыя – Сартаку, то к его преемнику Бергаю15, ходатайствовать за Русскую землю. Не раз предотвращал он татарские набеги. Добился, чтобы в Орде православную епархию. И, чтобы под страхом смерти, не чинили монголы обид православным архиереям да священникам и нашу веру хулить не смели. И трудами князя Александра, стала наша земля снова строиться, наполняться богатством и славой. Воздвигал он церкви, отстраивал города, людей, которых татары крова лишили, возвращал в их дома, пленных да угнанных в неволю выкупал. Не обольщаясь благами земными, не забывая о нуждах бедных, вдов и сирот – по Божией правде правил он своим народом. И был великим заступником за Русскую землю. Хотя, по правде сказать, не все это понимали. Были такие, что упрекали его: мол, шведов он побил, немцев прогнал, а с татарами дружбу водит, дань им возит. Нет бы вместо этого сразиться с ними. Глядишь, и победил бы их князь Александр. Ведь и сам он говорит, что не в силе Бог, а в правде…
-А почему он так не сделал? – недоумевает Ратмир. В самом деле, отчего такой храбрый и умелый воин, как князь Александр, терпел над собой власть монгольского хана? Окажись Ратмир на его месте, он бы не стал унижаться перед врагами. Он бы показал им…
Видишь ли, Ратмирушка. – горестно вздыхает старый игумен. – Нет еще у нас пока такой силы, чтобы татарское иго сбросить. А потому нет, что нет в людях правды и согласия. Горды мы да своевольны: только о себе да о своей выгоде думаем. Каждый лишь сам за себя стоит, а до других ему и дела нет. Вот, например, младшему брату князя Александра – Андрею Ярославичу, который в Суздале княжил, надоело свою гордыню перед монголами смирять. Стал он Батыевым людям дерзить, мол, я здесь князь, что хочу то и делаю, а вы с вашим ханом мне не указ. И что же? Разгневался на него Батый и послал своего воеводу Неврюя разорять Суздальскую землю. Князь Андрей к шведам бежал, бросил свой удел и своих людей татарам на растерзание. Не зря ведь говорится: князья меж собой дерутся, а чубы у мужиков трещат… Зато его старший брат Александр в Орду поспешил: просить хана, чтобы сменил гнев на милость. Едва смог он его умолить… Да, Ратмирушка, много он трудов принял ради Русской земли! В этих трудах и смерть принял.
Раз затеял татарский хан Бергай войну со своими соседями. И велел он, чтобы вместе с его войском и русские ратники на ту войну отправились. Тогда поехал князь Александр в Орду, чтобы отмолить наших людей от этой беды: на чужой земле свою кровь за хана проливать. Удалось ему уговорить Бергая. Да только в Орде начал он болеть. А, как поехал домой, по пути слег. Потом поговаривали, будто опоили его ядом коварные татары, как прежде его отца Ярослава отравили. Потому что, хоть и был он их данником, и умел с ними ладить, боялись они его. Враг ведь, Ратмирушка, оттого и лютует, что свою слабость чует…
Хотел князь умереть в своем стольном граде Владимире, да смог доехать лишь до Городца. Там почуял он, что близится его смертный час, и пожелал принять монашеский постриг, а потом и великую схиму. И, к исходу того дня, как постригли его в монахи с именем Алексий, отошел наш князь Александр ко Господу.
Был я при кончине его. Да только нет у меня слов, чтобы ее описать! Ох, Ратмирушка… Отца своего человек может оставить, а каково человеку лишиться доброго господина! Если бы я мог, лег бы в гроб вместе с ним. Только не сподобил Господь…
Голос отца Матфея дрожит, он отворачивается, и потому не видит, как Ратмир тоже украдкой утирает слезы… Немного погодя игумен продолжает:
-А, как почил он о Господе, митрополит Кирилл сказал:
«-Дети мои! Ныне зашло солнце земли Русской!»
Множество людей сошлось, чтобы проводить в последний путь нашего князя: и митрополит Кирилл, и священники, и дьяконы, и монахи, и князья с боярами, и воины, и нищие. И плакали они, говоря так:
«-На кого ты оставил нас, княже? Без тебя мы погибаем!»
Казалось, шла тогда за его гробом вся Русская земля. И погребли князя Александра в монастыре Рождества Пресвятой Богородицы, в 23-й день месяца ноября, в день памяти святого отца Амфилохия. Дай же ему, Господи Милостивый, видеть лицо Твое в будущей жизни, ибо много потрудился он за Новгород и за всю Русскую землю.
Таков был наш князь Александр. Не бывало до него на Руси такого великого и славного князя, и не будет, разве что Господь пошлет. Вот и младший сын его, Даниил16, что ныне в Москве княжит, удалью не в отца пошел, зато разумом в него уродился. Бог даст, Ратмирушка, подрастешь ты, будешь в его дружине служить. А может, и в нашем Новгороде останешься – станешь его от врагов защищать. Ведь, что Москва, что Новгород – одна Русская земля!
Отец Матфей! – вдруг спрашивает Ратмир. – А правду говорят, что Вы – это тот самый Миша-новгородец, что вместе с князем Александром на Неве сражался и шведские корабли потопил?
-Ишь ты, какой любопытный. – улыбается отец Матфей, глядя на мальчика, который так похож на его отважного побратима, которого тоже звали Ратмиром… – Смотри, много будешь знать, скоро состаришься. Ладно, придет время, расскажу я тебе и про Мишу-новгородца. Пока же одно скажу: на всю свою жизнь запомнил он завет своего князя Александра:
«НЕ В СИЛЕ БОГ, А В ПРАВДЕ».
ПРИМЕЧАНИЯ:
1Новгородский Рождество-Богородицкий Антониев монастырь был основан в начале 12 века преподобным Антонием Римлянином. Игумен Матфей и мальчик Ратмир – персонажи вымышленные.
2Вероятно, отец Матфей ездил поклониться святым мощам князя Александра Невского, память которого совершается 6 декабря (23 ноября по старому стилю). Второй раз память Александра Невского празднуется 12 сентября (30 августа по старому стилю), когда в 1724 г. царь Петр Первый перенес мощи святого князя из Владимира в Санкт-Петербург. Сейчас они находятся там в Александро-Невской Лавре. К лику святых благоверный князь Александр был причислен в1547 г., при царе Иване Грозном.
3Так в старину называли монголов (монголо-татар), которые в первой половине 13 века завоевали и поработили Русь. Слово «поганый» (от латинского «pagan» - «сельский»), которое часто встречается в русских былинах и сказках, указывает на их веру (от латинского «pagan» - «сельский», то есть, на «веру невежественной деревенщины») - язычество. Монголы в те времена и впрямь были язычниками, а позже, при упомянутом ниже хане Берке, стали мусульманами.
4Вот как говорит об этом Апостол Петр в книге Деяний Апостолов: «…во всяком народе боящийся Его и поступающий по правде приятен Ему…» (Деян. 10, 35).
5Половцы – кочевой народ, живший в степях на юге Руси, и не раз совершавший набеги на Русь. В свою очередь, на них ходили войной русские князья. История одного такого похода описана в древнерусском «Слове о полку Игореве». В 13 веке монголо-татары разгромили и покорили половцев.
6Рассказ о жизни и подвигах Александра Невского основан на его житии («Повести о житии и о храбрости благоверного и великого князя Александра»). Текст его можно найти, например, в книге «Былины, русские народные сказки, древнерусские повести», М., Дет. лит., 1979). Между прочим, автор этого жития называет себя «самовидцем деяний» святого князя Александра. Иначе говоря, их очевидцем. На этом житии в значительной мере основан рассказ отца Матфея. В нем упомянуты и имена шестерых героев Невской битвы, в том числе Ратмира и Миши-новгородца.
7По обычаю древнерусских писателей, отец Матфей сравнивает князя Александра с великими мужами древности: прекрасным и мудрым Иосифом, богатырем Самсоном, мудрым царем Соломоном – библейскими персонажами, чьи имена стали нарицательными, и императором Веспасианом, войска которого в 70 г. нашей эры (от Рождества Христова) завоевали и разрушили город Иерусалим.
8То есть, католические епископы. В те времена, да и позже, католиков на Руси называли «латинянами». Целью походов шведов и немцев на Русь было не только завоевать наши земли, но и заставить русский народ принять католичество. Иначе сказать, поработить его духовно. Поэтому они были гораздо опаснее монголо-татар, которые грабили и притесняли покоренные народы, но не навязывали им свою веру. То есть, оставляли их духовно свободными. Именно вера помогла нашему народу не только пережить монголо-татарское иго, но в конце концов сбросить его.
9Ярл – в скандинавских странах высшее звание после короля.
10Это – текст из Псалтири. А именно – 8 и 9-й стихи 19 Псалма. Как видно, князь Александр имел обычай часто читать Псалтирь, и потому мог цитировать ее наизусть.
11В старину друзья нередко братались между собой. И в знак того, что отныне их дружба нерушима и они считают себя братьями друг другу, менялись между собой нательными крестиками. Таких людей называли крестовыми братьями или побратимами. Вот и Ратмир с отцом Матфеем побратались перед Невской битвой. Именно поэтому игумен и приютил осиротевшего внука своего крестового брата - Ратмира.
12Слова князя Александра заимствованы из фильма С. Эйзенштейна «Александр Невский».
13Ледовое побоище (битва на Чудском озере) произошло в 1242 г.
14Этими словами князь Александр показывает как свое знание церковной истории, так и свою твердую веру. Вселенские соборы, по словам Святителя Филарета Московского: «собрание пастырей и учителей Христианской…Церкви, по возможности, со всей вселенной, для утверждения истинного учения и благочиния между христианами». Всего их у нас, православных, было семь.
15Так раньше называли хана Берке, младшего брата Батыя.
16Отец Матфей говорит о святом благоверном князе Данииле Московском, который является святым покровителем города Москвы. Мощи его находятся в московском Свято-Даниловом монастыре.
3033 0
6 декабря день памяти святого благоверного Александра Невского... При погребении князя было чудо: когда хотели разжать ему руку, святой, как живой, сам взял грамоту у митрополита.
Святой князь Александр Невский родился 30 мая 1219 года в Переяславле-Залесском. Отцом его был Ярослав – младший сын Всеволода Большое Гнездо, прадедом – Владимир Мономах. Мать святого князя Александра Феодосия происходила из южно-русских князей и была наследницей их лучших качеств. Прадедом матери был князь Мстислав Храбрый, причисленный к лику святых, мощи которого находятся сейчас в Софийском соборе. Дед матери, Мстислав Мстиславич Удалой в конце своей жизни стал схимником.
Основные военные победы князь Александр одержал в молодости. Во время Невской битвы (1240 год) ему было около 20 лет, во время Ледового побоища - 22 года.
С самого раннего детства св. князь принял благословение на ратное служение во Имя Бога на защиту Русской земли. На третьем или четвертом году жизни совершался постриг в воины.
Княжеских сыновей обычно постригали епископы. Обряд происходил в храме. Мальчика ставили перед царскими вратами, и над ним произносилась молитва, в которой испрашивалось благословение Божие. Затем постригались волосы в знак того, что дитя посвящается Богу. После совершения обряда отрока сажали на коня – это означало его будущую самостоятельность. В руки давали оружие, обыкновенно – лук со стрелами, что указывало на обязанность воина защищать родину от внешних врагов.
Этот обряд был совершен над Александром святителем Симоном, епископом Суздальским, в Спасо-Преображенском соборе города Переяславля, где проходило детство великого князя. С молодых лет князей учили грамоте. При обучении старались ознакомить юношу с книгами Священного Писания, главным образом с Евангелием и Псалтирью.
Юный Александр с юных лет отличался глубоким религиозным настроением и живым чувством долга. Серьезный не по летам характер его не позволял ему предаваться пустым забавам. Кроме чтения священных книг, любил он церковное пение.
Приобретали юные князья и светские знания. Они изучали иностранные языки, преимущественно латинский и греческий, и на этих языках читали античную литературу. Наряду с книжным воспитанием обращалось большое внимание и на воспитание физическое: езда верхом, стрельба из лука, владение другим оружием.
Выдающимся событием в жизни князей было «посажение на стол». Этот обряд считался необходимым, без него князь не был бы князем. Поэтому в летописях к выражению «вокняжился» обычно прибавляется: «и сел на столе».
«Вокняжение» молодого Александра Ярославича происходило в Софийском Новгородском соборе в 1236 году. Благословляя сына своего на княжение в Новгороде, Ярослав Всеволодович сказал ему: «Крест будет твоим хранителем и помощником, а меч – твоею грозою! Бог дал тебе старейшинство между братьями, а Новгород Великий – старейшее княжение во всей земле Русской!» Архипастырь, возложив руки на главу князя, молился Царю царей, чтобы он «из Своего жилища» благословил верного раба Своего Александра, укрепил его «силою свыше», утвердил его на «престоле правды», показал его доблестным защитником святой соборной церкви и сподобил его «небесного царства».
В 1239 году Александр вступил в брак, взяв в жены дочь полоцкого князя Брячислава Александру. Отец, Ярослав, благословил их при венчании святой чудотворной Феодоровской иконой Божией Матери. Эта икона постоянно находилась при святом Александре, а затем она была взята из Городецкого монастыря, где он скончался, его братом Василием Ярославичем Костромским и перенесена в Кострому.
Начиналось самое трудное время в истории Руси. С востока шли, уничтожая все на своем пути, монгольские орды, с запада угрожали крестоносцы, которые, воспользовавшись нашествием Батыя, вторглись в пределы Отечества. В 1240 году войско шведов на кораблях под командованием зятя шведского короля Биргера вторглось в Неву. Гордый швед прислал в Новгород к князю Александру гонцов со словами: «Если можешь, сопротивляйся – я уже здесь и пленяю твою землю».
Но этот надменный вызов не смутил юного князя, хотя у него была только малочисленная дружина. Отдав приказание наличным военным силам быть готовыми к походу, Александр пришел в Софийский собор. Там он вместе со святителем и новгородским народом горячо молился.
Окончив молитву и приняв благословение от святителя Спиридона, вышел князь Александр из Софийского собора к своей дружине и новгородскому народу и обратился к ним со словами: «Братья! Не в силе Бог, а в правде!»
Его святое воодушевление передалось дружине и народу. С небольшой дружиной, уповая на Бога, князь сразу же направился навстречу врагу.
Перед битвой случилось чудное предзнаменование. Воин Пелгуй, во святом крещении Филипп, был в ночном дозоре. Он всю ночь провел без сна, следил за шведским войском, которое прибывало на кораблях по Неве до устья реки Ижоры, где высаживалось на сушу. Этот воин видел на рассвете 15 июля ладью, плывущую по Неве, и в ней святых князей мучеников Бориса и Глеба. И сказал Борис: «Брат Глеб, вели грести, да поможем сроднику нашему Александру».
Когда Пелгуй сообщил о видении прибывшему князю, святой Александр по благочестию своему повелел никому не говорить о чуде, а сам, ободренный, мужественно повел с молитвой войско на шведов, которые были застигнуты врасплох. Прежде чем враги успели опомниться, русские дружным натиском ударили на них. Как Божия гроза, впереди всех пронесся в середину врагов юный князь и с неукротимой отвагой бросился на Биргера и нанес ему тяжкий удар по лицу – «возложил ему печать на лицо». Была страшная битва. Ангел Божий незримо помогал православному воинству. Когда наступило утро, на другом берегу реки Ижоры, куда не могли пройти русские воины, было обнаружено множество перебитых врагов.
За эту победу на реке Неве, одержанную 15 июля 1240 года, народ назвал святого Александра Невским.
Опасным врагом оставались немецкие рыцари-крестоносцы.
В 1240 году немцам удалось захватить Копорье, Псков и Изборск.
Святой Александр, выступив в зимний поход, освободил Псков, этот древний Дом Святой Троицы, а весной 1242 года дал Тевтонскому ордену решительное сражение. На льду Чудского озера 5 апреля 1242 года сошлись оба войска. Воздев руки к небу, святой Александр молился: «Суди меня, Боже, и рассуди распрю мою с народом велеречивым и помоги мне, Боже, как древле Моисею на Амалика и прадеду моему Ярославу Мудрому на окаянного Святополка». По его молитве помощью Божией и ратным подвигом крестоносцы были полностью разгромлены.
Западные пределы Русской земли были ограждены, но с восточной стороны против бесчисленных полчищ монголов требовалась мудрая дипломатия, «кротость голубя и мудрость змеи». Поскольку невозможно было противостоять военной силой против монголов, нужно было искать компромисс.
Князь Александр пять раз ездил к хану татарскому, кланялся, унижался, вымаливал милость и пощаду. Однажды пришлось святому Александру ехать в самое гнездо татарского царства, в Монголию, к пределам Дальнего Востока, к истокам Амура, среди невыразимых трудностей и опасностей тогдашнего путешествия. Надо было кланяться хану, надо было унижаться и смиряться, надо было переносить потерю независимости русского народа. Много золота и серебра уплатил князь хану, выкупая пленных русских, смягчая его гнев данью и подарками. Одного он не хотел отдать, одним не мог пожертвовать: святою православною верою.
Русский летописей передает нам картину приема ханом князя Александра. У хана Батыя был такой обычай: приезжающих к нему на поклонение сразу не допускали к хану, а отправляли к волхвам, которые заставляли их пройти сквозь огонь, затем надо было поклониться кусту, огню и идолам. Александру Ярославичу также предстояло исполнить эти обряды.
Благочестивый князь наотрез отказался подчиниться требованиям, противным христианской совести. «Смерть, смерть ему», – закричали волхвы. Но приближенные хана пошли к Батыю, чтобы узнать решение своего господина. Прошло несколько минут напряженного ожидания. Наконец, явились ханские слуги и, к общему удивлению, принесли приказ хана не принуждать Александра к исполнению обрядов. Александр предстал пред лицо Батыя.
Величественный вид князя поразил хана. Батый сразу понял, что перед ним – князь, далеко превосходивший других князей своим умом и достоинствами. Самодовольная улыбка проскользнула по лицу хана, когда князь Александр склонил перед ним свою голову и сказал: «Царь, я поклоняюсь тебе, потому что Бог почтил тебя царством, но твари не стану кланяться+ Я служу единому Богу, Его чту и Ему поклоняюсь!» Батый некоторое время любовался героем, наконец, произнес, обратясь к окружающим: «Правду говорили мне, нет князя, равного этому».
Верность Православию святой князь Александр показал, когда посланные в 1248 году Римским папой Иннокентием IV два кардинала пытались склонить князя в католичество, обещая помощь в борьбе с монголами. На это князь ответил, что мы верны Христовой Церкви и Православной вере, которая зиждется на Семи Вселенских Соборах, а «от вас учения не принимаем».
Святой Александр, вдохновляемый верой Христовой, чувствовал великую ответственность пред Богом и историей за судьбу Святой Церкви и своей Родины. В 1261 году стараниями князя Александра и митрополита Кирилла была учреждена в Сарае, столице Золотой Орды, епархия Русской Православной Церкви.
В 1262 году суздальский и ростовский народ, не терпя татарских сборщиков дани, поднял восстание против них. Пущены были слухи, что сам великий князь Александр разослал по городам грамоты, что «татар бити». Восставший народ, несмотря на справедливую ненависть к притеснителям, ограничился только убийством наиболее свирепых хищников, поэтому и убитых было немного. Ждали татарской мести. Но Бог направил события в совсем другое русло: ссылаясь на восстание русских, хан Берке прекратил посылать дань в Монголию и провозгласил Золотую Орду самостоятельным государством. В этом великом соединении русских и татарских земель была положена основа будущего многонационального Российского государства.
Святой князь Александр в своей последней поездке в Сарай исполнил свой долг пред Богом, спасая Русь от возмездия татар за восстание против них. Но и силы его были отданы все, жизнь его была положена на служение своей Родине и вере. На обратном пути из Орды святой Александр смертельно заболел. Не доезжая Владимира, в Городце, в монастыре князь-подвижник предал свой дух Господу 14 ноября 1263 года, завершив многотрудный жизненный путь принятием святой иноческой схимы с именем Алексий. Святое тело его было перенесено во Владимир, в Рождественский монастырь, где митрополит Кирилл с духовенством совершил погребение. В надгробном слове митрополит Кирилл сказал: «Знайте, чада моя, что уже зашло солнце земли суздальской. Не будет больше такого князя в Русской земле».
Александр Невский канонизирован как благоверный князь.
При погребении было явлено Богом чудо. Когда положено было тело святого Александра в раку, эконом Севастиан и митрополит Кирилл хотели разжать ему руку, чтобы вложить напутственную духовную грамоту. Святой князь, как живой, сам простер руку и взял грамоту из рук митрополита. «И объял их ужас, и едва отступили от гробницы его. Кто не удивится тому, если был он мертв, и тело его было привезено издалека в зимнее время».
Так прославил Бог своего угодника – святого воина-князя Александра Невского.
Протоиерей Анатолий Малинин, "Православие и мир"
Если вы заметили ошибку, выделите ее мышкой и нажмите Ctrl+Enter
Эссе
ученицы 10 класса Мустайкиной Анжелики
«Не в силе Бог, а в правде».
Издавна люди обращаются к Богу. Чаще всего они упоминают его имя в те моменты, когда им нужна помощь, когда не хватает сил доказать свою правоту. Просьбы людей бывают услышаны, происходят чудеса.
В одном знаменитом изречении князя Александра Невского: «Не в силе Бог, а в правде» противопоставляются правда с силой, а не как принято с ложью. А есть ли сила в правде, которую в нас воспитывают с детства? Ведь именно с детства в нашем сознании вместе с понятием «правда» формируется и вера в Бога.
Верить в Бога или нет – дело каждого, отдельно взятого человека. Но ещё в давние времена вера вдохновляла русских воинов на полях ратных сражений. Практически все воины верили в Бога, и в минуты самых серьёзных сражений обращались к нему за помощью. Даже великие полководцы перед военными походами всегда просили благословения у Бога.
Одним из наиболее почитаемых и любимых в народе героев-защитников Земли Русской является Александр Невский. Мы знаем его как одного из самых успешных правителей Руси, причиной тому были его многочисленные военные успехи, а самый главный его успех – это, пожалуй, победа в «Ледовом побоище». Исходя из вышеупомянутого нами изречения Александра Невского: «Не в силе Бог, а в правде» невольно задумываешься о существовании Бога, ведь немногочисленное войско Александра побило огромную армию тевтонских рыцарей. Может быть именно поэтому, зачастую, побеждает не сила, а справедливость. В сердцах людей живёт вера на которую люди опираются даже в самые тяжёлые моменты своего жизненного пути.
Одним из примеров может служить фильм известного режиссёра Сергея Эйзенштейна «Александр Невский», снятый в 1938 году. Этот фильм был создан для того, чтобы вселить в людей веру, вдохновить на защиту Отечества от нависшей угрозы фашизма.
Слышится героическая музыка композитора Сергея Прокофьева, которая усиливает эмоциональное воздействие на зрителя.
Два великих художника, С. Эйзенштейн и С. Прокофьев, сумели добиться впечатляющей связи между зрительными и музыкальными образами.
Исходя из этого, можно сделать вывод о том, что изречение Александра Невского «Не в силе Бог, а в правде» затронуло не только военную тему, но и области искусства, в частности кино и музыку. Например, в опере Михаила Ивановича Глинки «Иван Сусанин» мы встречаемся с такими понятиями как «сила» и « правда». Сила была на стороне польских захватчиков, а правда на стороне русского героя Ивана Сусанина. Определённо в этом произведении мы наблюдаем победу правды над силой, а это свидетельствует о том, что Бог на стороне справедливости и правды.
В современном мире наблюдается тот факт, что правда всегда оказывается в меньшинстве, но, практически, всегда побеждает. Мне кажется, что это вселяет в каждого человека надежду на то, что не столь важно есть ли у тебя сподвижники или ты один в своих убеждениях, но если ты прав, то справедливость всё равно будет на твоей стороне.
И вновь игрокам в программе "Кто хочет стать миллионером?" Дмитрием Дибровым был задан довольно сложный вопрос, ведь это уже самый разгар игры. В такое время вопросы отнюдь не лёгкие и ответы могут быть самые невероятные. Ниже сам вопрос в оригинале, а также варианты ответа, правильный из которых традиционно выделен синим цветом.
Где впервые произнесена фраза "Не в силе Бог, а в правде", ставшей впоследствии крылатой?
В 1240 году войско шведов на кораблях под командованием зятя шведского короля Биргера вторглось в Неву. Швед прислал в Новгород к князю Александру гонцов со словами: «Если можешь, сопротивляйся - я уже здесь и пленяю твою землю». Александр, несмотря на то, что он был с малочисленной дружиной решил дать бой шведам. По русской традиции, перед важным сражением Александр пришел в Софийский собор, где он вместе со святителем и новгородским народом совершил молитву. Окончив молитву и приняв благословение от святителя Спиридона, князь Александр вышел к своей дружине и новгородскому народу и сказал: «Братья! Не в силе Бог, а в правде!».
- в Новгороде
- в фильме "Брат 2"
- в Белом море
- в соборе Парижской Богоматери
Правильный ответ на вопрос: в Новгороде.
