"В ожидании мира" работы художника В.В. Верещагина. Фото: ИТАР-ТАСС
Восемьдесят тонн чистого золота
Наполеон вышел из Москвы 19 октября 1812 года. Вместе с ним выехали два обоза - 715 лошадей с трофеями - драгоценностями, вывезенными из Кремля и коллекцией старинного оружия. За ними двигались еще 15 тысяч повозок, в которых солдаты и офицеры французской армии вывозили золотую церковную утварь, подсвечники, оклады икон, ювелирные изделия и другие драгоценности.
Армия в спешке отступала, отбиваясь от партизан. Лошадей уже начали подъедать и солдаты. Чтобы уходить быстрее, избавлялись от лишней ноши, закапывая все ценное вдоль Смоленской дороги. Это не казалось пустой тратой времени, потому что Бонапарт, а вместе с ним и каждый из его солдат, надеялись вернуться в Россию. По оценкам историков, всего таким образом было зарыто не менее тысячи "скромных" кладов весом до 10 килограммов.
Судьба же главного наполеоновского обоза до сих пор остается неясной. По одной из версий, золото еще в Москве переплавили в килограммовые слитки, украшенные литерой "N" - всего получилось около 80 тонн, - а затем при отступлении спрятали где-то между Москвой и Смоленском.
Никаких "официальных комментариев" о том, что французский император зарыл в России кучу золота, разумеется, не было. Но слухи об этом ходили.
Интерес к теме подогрел английский писатель Вальтер Скотт, опубликовавший в 1827 году сочинение "Жизнь Наполеона Бонапарта, императора французов", где упомянул, что московская добыча полководца - древние доспехи, пушки и большой крест с колокольни Ивана Великого - была брошена в озеро.
Участник наполеоновского похода граф Сегюр также писал в своих мемуарах, что трофеи были сброшены в Семлевское озеро, расположенное между Дорогобужем и Смоленском. Конечно, и писатель, и мемуарист могли приукрасить действительность или дать ошибочные сведения. Но факт остается фактом: 200 груженых драгоценностями телег до Франции так и не добрались.
Кто искал
Первым, кто пытался найти золото Наполеона, был назначенный в 1829 году смоленский губернатор Николай Хмельницкий. Сведения о кладе он в прямом смысле "выпытывал" у местных крестьян. Но розги не помогли - мужики ничего не знали. В Семлевском озере были произведены дорогостоящие изыскательские и инженерные работы, но и они не увенчались успехом.
Вскоре после этих поисков побывавший в Париже помещик из Могилевской губернии Гурко добился встречи с министром Тюно, служившим поручиком в армии Наполеона в 1812 году. Тюно рассказал, что сокровища были сброшены в другое озеро между Смоленском и Оршей или Оршей и Борисовым. Гурко не поленился обследовать все озера вдоль дороги Смоленск - Орша - Борисов, но также безрезультатно.
Существует версия, что в 1830-х годах в Россию специально за сокровищами приезжали ветераны наполеоновских войн. Возможно, им удалось найти что-то спрятанное осенью 1812 года, но главного клада они не обнаружили.
В связи с этим был зафиксирован любопытный эпизод. Смоленская помещица Мезенцева, владелица имения Лукианово, рассказала местным историкам, что в 30-е годы XIX века к ней явились какие-то иностранные "фокусники с учеными собачками и обезьянами". Но однажды бесследно исчезли, бросив и собачек, и обезьянок. Когда же их пошли искать, то оказалось, что в сосновой роще вырыта огромная яма...
Это косвенно подтверждает, что французы специально распространяли в России дезинформацию о сокровищах, якобы спрятанных в Семлевском озере, чтобы отвлечь внимание от настоящего местоположения.
Походный несессер Наполеона. Возможно именно с ним император отступал из Москвы. Фото: ИТАР-ТАСС
Следующую попытку в 1911 году предприняла археолог, член Смоленской ученой архивной комиссии Е.Н.Клетнова. Она обратила внимание на то, что в Семлево существовало два озера: одно - заболоченное стоячее в двух верстах от местечка, а другое, в самом селе - запруда речки Семлевки. Запруженное озеро было спущено, но его обследование ничего не дало, нашли только ржавую саблю, остатки конской упряжи, обломки повозки и кости лошадей. Стоячее Семлевское озеро, где и поныне работают кладоискатели, Клетнова сразу же исключила из своих исследований, посчитав, что кидать ценные трофеи в болото не имеет смысла, а добраться по болоту до воды тяжелому обозу почти невозможно.
Во время Великой Отечественной войны наполеоновское золото искали немцы, но тоже тщетно.
Наиболее известная и подготовленная экспедиция поработала на Семлевском озере в 1979 году. В ее составе было 45 человек, оснащенных современной техникой. Однако и их постигла неудача: озеро оказалось глубоким - до 24 метров, а дно устилал слой ила в 15 метров.
В 2010-11-х годах многие российские издания писали о том, что точные координаты клада установлено и энтузиасты ждут только 26 августа 2012 года, чтобы вырыть сокровища в 200-летнюю годовщину Бородинского сражения. Однако сенсации не состоялось.
Где еще не искали
Кроме уже упомянутого Семлевского озера , существует минимум четыре места, где можно было спрятать золото.
Например, остатки наполеоновского "золотого обоза", судя по историческим документам, видели в последний раз в районе Орши , в Белоруссии. Возможно, клад спрятан где-то там. Существуют упоминания и о месте под Вильно - нынешним Вильнюсом.
Кроме того, по мнению кладоискателей, золото могло быть закопано между Ельней и Калугой , где проходили, отступая, французские войска.
Также возможным местом клада может быть переправа через реку Березина в Белоруссии, рядом с городом Борисов. На этой переправе после каждого весеннего половодья вылавливают кошельки со старинными монетами, фрагменты конской сбруи, солдатские ранцы наполеоновской армии.
Возможно, если бы за поиск наполеоновского клада взялось государство, то сокровища были бы вскоре найдены. Но поскольку стопроцентной гарантии нет, тратить на это деньги и ресурсы никто не спешит. Зато кладоискатели-любители будут обеспечены работой на долгие годы вперед.
Среди множества легенд о больших кладах, история о Наполеоновском золоте стоит особняком, и это не удивительно, ведь в отличие от других туманных преданий, она наиболее ясно описана современниками, и не так далека по временному промежутку от современной эпохи. Тем не менее, и сейчас нет решения этой загадки начала XIX века, заставляющей людей упорно искать пропавшие сокровища…
Почти двести лет прошло с тех времен, когда Наполеон, покоривший Москву, спешил вывезти из города ценности, для чего было организовано несколько больших обозов. Наибольший интерес до сих пор вызывает судьба сокровищ, которые должны были быть доставлены во Францию, в третьем по счету, так называемом «Золотом обозе». Информация о тех предметах, которые в действительности пытались вывезти, противоречива. Конечно, кладоискателям и любителям приключений хочется думать, что именно золото было в нем, но никто не может, с достаточной точностью, ни подтвердить, ни опровергнуть эту информацию. При этом данные о времени, маршрутах движения, остановках, о тех пунктах, где происходили стычки с русскими войсками, выглядят полными и исчерпывающими! Почему же до сих пор так и не найдено ничего из тех несметных богатств, которые были вывезены из Москвы, но так и не достигли намеченной Наполеоном цели?
16 октября 1812 года обоз был сформирован и в спешке выдвинулся из Москвы, конвоируемый вице-королем Евгением Богарне. По существующим и известным данным, обоз состоял из 350-и повозок, гигантский «поезд», по тем временам! Наполеоном была поставлена совершенно ясная и четкая задача: Богарне должен был ускоренным маршем пройти до Смоленска, откуда сокровища и ценности необходимо было переправить дальше, в Саксонию. План был прост, но осуществить его в полной мере Наполеону не удалось, поскольку контролировать передвижения русских войск, в том числе не регулярных, партизанских отрядов, он не мог, и роковые случайности начали происходить совсем скоро, задолго до того, как вереница повозок должна была попасть в Смоленск.
Вблизи деревни Кутасово обоз был атакован партизанами во главе с Сеславиным. Охрана обоза, которую составляли солдаты корпуса вице-короля Богарне, дала решительный отпор нападавшим, и партизаны вынуждены были отступить. И французы и русские партизаны в этой схватке понесли серьезные потери.
17 октября обоз находился в 12 верстах от села Быкасова, что на Боровской дороге, откуда он должен был проследовать далее, на Фоминское-Верею (Фоминское – старое название нынешнего Наро-Фоминска). Но в этот момент стало известно, что Верея уже освобождена от французов генералом Дороховым, поэтому планы пришлось в срочном порядке изменить и вместо быстрого марша получилось томительное ожидание. Сам Наполеон, не двигался в составе обоза, он выедет из Москвы позже на три дня, 19 октября, и вместе с группой войск устремится на Верею, чтобы открыть дорогу ожидающему в окрестностях Быкасова, обозу.
21 и 22 октября к Верее стягиваются значительные силы Наполеоновской армии, что не могло не подействовать на русских защитников города. Дорохову приходится подтянуть к себе кавалерию и тем самым для французов открывается прямая дорога на Можайск, чем они и не преминули воспользоваться.
27 октября обоз под командованием вице-короля останавливается в деревне Алферово, что находится в 6 верстах от Боровска. Солдаты устали и катастрофически не хватает продовольствия. Лошади тоже истощены. Для их прокорма часто приходится использовать солому с крыш домов, иного корма просто нет! К французам приходит видение того, что в первоначальном составе не возможно будет осуществлять дальнейшее движение вперед, необходимо сократить состав обоза. Именно с этого момента французы начинают бросать орудия и взрывают зарядные ящики. Пушки зарывают в землю, портят. Так, позже, русскими будут найдены и извлечены из земли испорченные французскими солдатами пушки возле Колоцкого монастыря.
29 октября обоз прошел Борисов и оказался на Смоленской дороге. 30 октября миновали Колоцкий монастырь. 31 октября Золотой обоз остановился на ночлег в Гжатске, при этом сообщалось о падеже лошадей в количестве пятиста штук и о том, что французы «избавились» от восьмиста кирас. Учитывая эти цифры становится ясно, насколько трудно было им поддерживать скорость передвижения и вообще сохранить тот объем перевозимого, который изначально был снаряжен из Москвы.
3 ноября 1812 года обоз достигает Вязьмы, где его атакует Милорадович, и, вступив в бой, вице-король отводит обоз в обратном направлении, к Новоселкам. Ночью он совершает попытку движения в сторону Смоленска, прикрываемый силами Наполеона. На этом участке, возле Протасова моста, французы вынуждены были бросить множество тяжелых орудий, что позволило высвободить 500 лошадей, столь необходимых для успешного продвижения обоза вперед в условиях поздней осени и распутицы. 5 ноября обоз догоняет основные Наполеоновские отряды и вместе с ними двигается к Дорогобужу. Но в движение снова вмешивается роковой случай. В ночь с 5 на 6 ноября ударил сильный мороз и утром французы не досчитались много солдат и лошадей, замерзших насмерть, поэтому 6 ноября Наполеон, видя, что движение обоза становится все более и более затруднительным, и боясь потерять все ценности, решает разделить обоз, чтобы обеспечить доставку хотя бы части ценностей.
Богарне с обозом движется в сторону Засижья. Состояние солдат, охраняющих обоз, становится катастрофическим. Не смотря на то, что Наполеон специально отправил обоз по той дороге, где предполагалось найти провизию для солдат и корм для лошадей, силы и тех и других на исходе. Среди солдат растет крайнее недовольство. Оружие, в том числе и множество пушек, выбрасывается, поскольку дороги не позволяли транспортировать их и дальше. Приходилось выбрасывать все, что мешало двигаться вперед, оставляя только самое необходимое. Именно с этого момента начинается разграбление обоза самими солдатами, которые, пользуясь ночной темнотой, вытаскивали из возов ценности и прятали их в земле. Последнее представляется достаточно странным, ведь не совсем понятно, как они собирались впоследствии извлечь из тайников сокровища, когда не было никакой вероятности вернуться в эти места в ближайшее время? Видимо, доведенные до отчаяния, солдаты хоть так пытались отвлечься от той тяжелой участи, которая выпала на их долю. И видимо именно это спасло на тот момент обоз от солдатского бунта, назревавшего с самого начала неудачного путешествия.
В Засижье Богарне понимает, что дальнейшее продвижение обоза в текущем составе не представляется возможным: лошади истощены, не подкованы, и нет возможности ни накормить их, ни подковать. Он принимает решение спрятать часть ценностей. 9 ноября французы бросают 62 пушки. Когда утром 10 ноября 1812 года утром Богарне вышел к Вопи, части обоза с ним уже не было. Вполне вероятно, что ночью солдаты занимались сокрытием части московских богатств, но где именно это произошло, историки и исследователи сообщить затрудняются.
События, последовавшие за форсированием реки Вопь и стали последними в судьбе Золотого обоза. Французы за ночь построили мост, но его к утру снесло течением, поэтому пришлось строить новый. Их уже ожидали русские казачьи отряды под предводительством Платова. Под натиском русских войск французы вынуждены были отступить, бросая орудия и сам обоз. Казаки не преминули воспользоваться этим и начали растаскивать ценности. По свидетельству крестьян окрестных деревень, казаки многократно возвращались к обозам, растаскивали содержимое и прятали недалеко, а потом опять возвращались за следующей частью. Платов, желая прекратить мародерство и смуту, приказал сжечь повозки вместе с содержимым, что и было проделано! Но если бы в обозах находилось золото и серебро, то огонь не смог бы уничтожить его безвозвратно. По мнению многих историков, в сожженных повозках могли быть ценности другого рода – картины, одежда. Это означает то, что прочие ценности, спрятанные до сожжения, которые как раз и могли быть самыми дорогими, французы заблаговременно закопали, или утопили. 3-ий обоз (а это 300 фур!) исчез между Засижьем и Ульховой Слободой.
Бегущий от русских войск Богарне, 13 ноября соединяется в Смоленске с войсками Наполеона налегке, обоз исчез, как будто его и не было. Так бесславно закончилась история вывоза из Москвы ценностей. И так и неизвестно, о каких именно ценностях идет речь. До сих пор история хранит эту тайну. Не найдено никаких доказательств того, что французы спрятали часть ценностей, да и сами сокровища до сих пор не найдены. Остается только гадать, куда же могли подеваться столь значительные массы драгоценных предметов, которые Наполеон пытался вывезти из стен разоренной им Москвы. Есть самые различные предположения на этот счет. Например, подозревают, что самые ценные предметы Наполеон забрал с собой, отвлекая тем самым внимание от своего продвижения и создавая видимость вывоза ценностей именно третьим, Золотым обозом. В таком случае, искать мифические сокровища бесполезно, их просто там не было! Есть версии и о том, что ценности были спрятаны в самом начале путешествия, когда стало понятно, что двигаться дальше будет затруднительно и путешествие обречено на неудачу.
Но наиболее живуча легенда о затопленных и спрятанных в земле сокровищах, которые Богарне решил сохранить таким образом, чувствуя, что не сможет доставить их в Смоленск. И совершенно ясно, что предать земле он в этом случае, мог только то, что может в ней спокойно сохраниться – золото, в первую очередь. Ведь невозможно представить себе, что в землю были бы зарыты картины, дорогая одежда и прочие вещи, которые испортились бы неминуемо и в самый короткий срок!
Версий великое множество, но какая из них – истинная, так и остается загадкой по сей день. Множество экспедиций, раскопок и подводных поисков не дали вразумительного ответа на поставленные вопросы относительно судьбы перевозимых обозом Богарне ценностей. Споры не утихают и время от времени наблюдаются всплески интереса к этой исторической загадке Отечественной Войны 1812 года.
Возможно, со временем найдутся не только затопленные (зарытые) богатства, но и те крохи, которые закапывали французские солдаты во время движения, а также казацкие небольшие схроны, сделанные во время разграбления обоза после боя у реки Вопь. История сокровищ Наполеона продолжает жить и будоражит умы любителей истории и кладоискателей, ищущих и надеющихся совершить одно из интереснейших научных и исторических открытий…
Тайна «несметных сокровищ» по сегодняшний день не дает покоя энтузиастам и авантюристам. По легендам, трофеи из сожженной Москвы вывозили огромными обозами. Куда исчезли трофеи, награбленные французскими войсками в России в XIX веке никто не знает.
Создание мифа
Обоз, построенный в четыре ряда, тянулся от Москвы на несколько десятков верст. «Можно было подумать, что видишь перед собой какой-то караван... ...Или древнюю армию, возвращающуюся после большого набега с пленными и добычей», - писал в воспоминаниях адъютант Наполеона Филипп Сегюр.Куда делись все награбленные богатства? Этот вопрос до сих пор не дает покоя кладоискателям.Одна из версий гласит, что награбленные в Москве сокровища по распоряжению Наполеона были сброшены в Семлевское озеро под Вязьмой. Первым об этом заявил Сегюр: «...Нам пришлось бросить в Семлевском озере вывезенную из Москвы добычу: пушки, старинное оружие, украшения Кремля и крест Ивана Великого. Трофеи стали нас тяготить». Затем легенду повторил писатель Вальтер Скотт в своем сочинении «О жизни Наполеона Бонапарта, императора французов».Миф был создан. Начались поиски «клада Наполеона», продолжающиеся и по сей день.Неудачные поиски
Самым первым попытался раскрыть тайну «клада Наполеона» смоленский гражданский
губернатор Николай Хмельницкий. В январе 1836 года в Семлевском озере были произведены дорогостоящие изыскательские и инженерные работы, но они не увенчались успехом.Следующую попытку в 1911 году предприняла археолог Екатерина Клетнова. Она обратила внимание на то, что в Семлеве существовало два озера. По версии Клетновой, обоз, скорее всего, затопили в запруде либо в речке Осьме. Запруженное озеро было спущено, но его обследование ничего не дало.В 30-е годы XIX века побывавший в Париже помещик из Могилевской губернии Гурко добился встречи с французским министром Тюно, служившим поручиком в армии Наполеона в 1812 году. Тюно рассказал, что сокровища были сброшены в другое озеро - между Смоленском и Оршей или Оршей и Борисовом. Гурко, не считаясь с расходами, обследовал все озера вдоль дороги Смоленск - Орша - Борисов, но безрезультатно.В советские времена также было несколько экспедиций в Семлево. В 1979 году туда прибыли 45 человек, оснащенных современной техникой. Однако и их постигла неудача: озеро оказалось глубоким - до 24 метров, на дне слой ила толщиной 15 метров, что делает какие-либо поиски невозможными. Хотя выяснилось, что в семлевской воде тоже повышенное содержание драгоценного металла.Клада больше нет?
Существует также версия о том, что французы специально подбросили в Россию дезу, чтобы отвлечь внимание от настоящего места клада. Эту версию подтверждает сенсационный рассказ Ореста Петровича Никитина, исследователя из Красноярска, жившего во время Великой Отечественной войны в Смоленской области.По мнению Никитина, приблизительно в 40 километрах от Семлева, на берегу реки Угры, рядом с селом Вознесенье, находилось кладбище, называемое Курганниками. Здесь в разное время хоронили французских гвардейцев, которые остались в Вознесенье после войны 1812 года. Один гвардеец влюбился в крестьянку из Вознесенья и женился на ней. Через несколько лет умер и похоронен был на Курганниках. Жена поставила ему памятник - большой камень. Этот камень можно было видеть еще перед Великой Отечественной войной.Жена француза прожила очень долго и умерла в возрасте более ста лет. Перед смертью она рассказала односельчанам, что ее муж попросил похоронить его в указанном месте, а памятник поставить из большого камня. Рядом с этим камнем якобы и спрятаны сокровища. Никто из односельчан в это не поверил, так как думали, что бабка просто выжила из ума.Перед войной в этих местах появился странный немец по фамилии Мозер, выдававший себя за представителя знаменитой фирмы «Зингер». Как выяснилось позже, он был классическим шпионом - сотрудником Абвера. Мозер собирал различную информацию и, видимо, случайно узнал легенду о спрятанных где-то в Вознесенье сокровищах.В 1942 году он возглавлял отряд гестаповцев во время окружения 33-й армии генерала Ефремова под Вязьмой. Затем с командой саперов занялся поисками награбленных Наполеоном ценностей.«Однажды Мозер, - вспоминает Никитин, - посетил наш дом в городе Гжатске, ныне Гагарине, и похвастался: ценности Наполеона найдены в нескольких метрах от камня - памятника наполеоновскому гвардейцу. Найденные ценности я видел лично. Золотые монеты различного достоинства в 4 кожаных мешках, несколько (не более 20) различных золотых блюд, чаши, кубки, множество золотой и серебряной церковной утвари, среди которой выделялся большой золотой крест. Может быть, немцы показали только часть ценностей, а все другие скрыли от взора ненужных свидетелей».Поэтому Никитин утверждает, что тайны наполеоновского клада с 1942 года больше не существует. Так это или не так, сказать трудно. Но думается, что независимо от результатов поисков «клад Наполеона» будет искать еще не одно поколение россиян. Просто так устроены люди.Текст: Дмитрий Тихонов
Доставку награбленного во время войны 1812 года золота Наполеон поручил вице-королю Евгению Богарнэ. Триста пятьдесят повозок, груженые золотом, серебром и ценными вещами тронулись в путь. Но по дороге к Смоленску они таинственно исчезли….
Москву армия Наполеона грабила 35 дней. Забирали все ценное, что не сгорело в огне пожарищ. Все не вывезенные ценности Московского Кремля и Патриаршей ризницы достались захватчикам. Солдаты императора, не имевшие понятия о художественной ценности оказавшихся в их руках старинных золотых и серебряных изделий, переплавляли их в слитки. В то время Калужская дорога была перекрыта русскими войсками. И армии Наполеона пришлось отступать по Смоленской дороге мимо селений, ими уже разграбленных.
Отступление было спешным. В убегающей от разгрома армии начался голод. Люди ели лошадей и даже человечину. Обоз с награбленными сокровищами снижал скорость отступления. И тогда Наполеон приказал спрятать большую часть содержимого обоза, чтобы ничего не досталось противнику. Золото закапывали в землю, топили в реках и озерах. Весь путь отступления французской армии, как следует из устных преданий, был усеян укрытыми кладами.
По окончании войны многие занялись поисками золота.
Помещики заставляли крепостных искать ценности на дне реки Березины. И крестьяне часто находили золотые и серебряные украшения.
По словам Вальтера Скотта, на дне Семлевского озера в большом количестве спрятаны золотые и серебряные слитки, монеты, уникальные бриллианты и многое другое.
Смоленский генерал-губернатор Н.И. Хмельницкий отправил к Семлевскому озеру экспедицию сразу же после окончания войны. Все попытки найти награбленное были безуспешны.
О золоте Наполеона вспомнили уже в 60-х годах двадцатого столетия. Поиски в Смелевском озере возобновились. Были взяты пробы воды для химического анализа. И они показали, что в озерной воде золота и серебра содержится в десятки раз больше, чем в других окрестных озерах. Только оказалось, что дно озера покрыто пятнадцатиметровым слоем ила. За время, прошедшее после войны, оно стало превращаться в болото. 20 лет поисков не дали ожидаемого результата.
Некоторые ученые считают, что более перспективным, чем Смелевское озеро, является белорусский город Гродно. Под ним хватает болот и озер, где можно было надежно спрятать сокровища. Надежда достать их там гораздо выше.
Интересный случай, кстати, произошел неподалеку от белорусского города Борисова в 1842 году. В гнезде сороки нашли золотые монеты XVI века. Стали искать, откуда птица могла их утащить, но ничего не нашли.
Историкам доподлинно известно, что при отступлении Наполеон останавливался в имении Селище. Лошади выбились из сил, поэтому он приказал зарыть несколько поклажу нескольких подвод в землю и заметить место. Через тридцать лет в имение приехал француз, участвовавший в сокрытии клада. Но местность к тому времени изменилась до неузнаваемости. Бочонки с золотом и до сих пор не нашли.
Не так давно поисками кладов решил заняться бывший сотрудник ФАПСИ при президенте РФ Владимир Порываев. Он обратился с просьбой к губернаторам Смоленской и Калужской областей в оказании содействия в поисках 80 тонн спрятанного золота. Вместе с ним собирается искать клад и историк, директор Центра поиска клада Наполеона Алексадр Серегин. Свой интерес к Калужской и Смоленской областям Серегин объясняет тем, что к нему пришел некто Роман Александрович, длительное время проживавший во Франции. Вот что сказал по этому поводу Серегин:
«Наш гость много лет провел в архивах, пытаясь напасть на следы клада Наполеона среди исторических документов, - вспоминает Серегин. - В итоге он нашел странную гравюру. На ней изображен вельможа из ближайшего окружения императора. Тот, который отвечал за транспортировку российских драгоценностей. Автор гравюры - придворный художник того времени - изобразил его с вопиющими неточностями. Будто бы специально. И столь же намеренно «бросил» на землю треуголку, которая должна быть на голове.
Роман Александрович тщательно изучил пейзаж на заднем плане, расположение звезд на небе. И, ориентируясь по ним, вычислил, где находится это место, на фоне которого стоит вельможа.
Звезды на картине были изображены не для красоты, а для опознания этой местности, - объясняет Александр. - А треуголка - это своего рода ключ. Если ее копию, выполненную в определенном масштабе, наложить на карту, то кокарда треуголки точно укажет место клада. Но его можно и рассчитать с помощью других деталей гравюры, которая по своей сути является картой-схемой...
Почти двести лет прошло со времени Первой Отечественной войны, но до сих пор клады Наполеона не дают спокойно спать желающим их найти. Что ж, может быть рано, или поздно, кому-то повезет.
Подпишитесь на нас
НИ ОДИН КЛАД НАПОЛЕОНА ДО СИХ ПОР НЕ НАЙДЕН!
8 октября. Суббота. Сегодня я стала кладоискательницей. Я разбирала бабушкин книжный шкаф и нашла старинную книгу о Наполеоне. Я так зачиталась, что чуть не забыла лечь спать. Из этой книги я узнала, что, когда Наполеон отступал из Москвы в 1812 году и его догнала зима, он решил отделаться от сокровищ, которые вёз из Кремля... Французы нашли в лесу глубокое Семлёвское озеро и сбросили в него все ящики...»
Это отрывок из дневника Алисы, юной героини фантастического рассказа Кира Булычёва «Клад Наполеона». Девочка вспомнила, что годом ранее побывала вместе с отцом на Семлёвском озере в Смоленской области. Что сидела на берегу и представляла, как этот глухой уголок выглядел в сказочные времена: «В озере могла жить русалка, а старый леший любовался с берега, как она плавает. Я совсем не удивилась тому, что здесь может таиться клад. И мне захотелось его найти».
Детский, книжный, наивно-романтический взгляд булычёвской Алисы не имеет ничего общего с реальностью. Понятно, что поиск кладов, само их происхождение, грозные личности, их схоронившие, - всё это априори ассоциируется с тайной, с дальними странствиями, с вольным ветром. Понятно, что само слово «клад» рефлекторно вызывает в памяти милые сердцу образы героев Стивенсона, Дефо, Верна, Твена, советского писателя Андрея Некрасова с его капитаном Врунгелем и кораблём «Беда».
«Пехотинцы изнемогали под тяжестью ранцев»
Однако с сокровищами Бонапарта ситуация иная. И не просто иная, это другой полюс: никакой романтики, никаких тропических островов, никаких карт капитана Флинта. Впрочем, тайн хватает - ими, неразгаданными за 200 лет, усеян весь путь, по которому императорская армия шла от Москвы на запад, до границы. История наполеоновских кладов - это история отступления, точнее, бегства. Трагическая, позорная. Отступления не столько в географическом смысле, сколько в человеческом. Отступления от себя, от своего величия, от доблести, от цельности.
Наполеон покинул Москву в полдень 19 октября 1812 года. Его адъютант, бригадный генерал Филипп-Поль Сегюр, приводит восклицание полководца: «Идём в Калугу! И горе тем, кто станет на моём пути!»
Двигаясь по широкой Калужской дороге в ряд по восемь экипажей, армия так и не смогла к вечеру полностью выйти из города. На тот момент войско Наполеона насчитывало более 14 тысяч всадников, 90 тысяч пеших и 12 тысяч нестроевых солдат. Вслед двигался обоз с «московской добычей», которая, по официальной справке русского министерства внутренних дел, составила около 18 пудов золота, 325 пудов серебра и неопределённое количество церковной утвари, икон в золотых окладах, старинного оружия, мехов... Часть изделий из драгоценных металлов перелили в слитки с литерой N в честь императора. Для этого в Успенском соборе Кремля оборудовали плавильные печи.
«Наполеон велел вывезти все кремлёвские трофеи, забрать бриллианты, жемчуг, золото и серебро из церквей. Он приказал даже снять позолоченный крест с купола Ивана Великого, - писал офицер Вьен Маренгоне. - Мы тащили за собой всё, что избегло пожара. Самые элегантные и роскошные кареты ехали вперемешку с фургонами, дрожками и телегами с провиантом. Зрелище напоминало мне войны азиатских завоевателей».
Собственные обозы с добычей имели маршалы Богарне, Даву, Ней, Мортье, Мюрат. Вот свидетельство британского военного агента при русской армии Роберта Вильсона: «На протяжении целых переходов тянулись в три-четыре ряда артиллерийские орудия, госпитальные и провиантские повозки и даже дрожки, нагруженные награбленным добром; пехотинцы изнемогали под тяжестью ранцев».
В первые дни после выхода французов из Москвы стояла сравнительно ясная погода, но 23 октября зарядили дожди, мгновенно размывшие дороги. Подойдя к Малоярославцу, армия Бонапарта встретила укреплённое и пополненное русское войско под командой Кутузова. За день 24 октября городок восемь раз переходил из рук в руки и к ночи остался за Наполеоном. Кутузов отошёл на три километра к югу, преграждая противнику путь в Калугу и южные районы России. Император распорядился бросить часть обозов, сжечь оставленные повозки. В огонь полетело только наименее ценное и компактное: одежда, антиквариат, картины. С золотом и серебром расставаться никто не спешил - пока. Но отстающим солдатам из арьергарда пришлось - по велению генерала Жерара, командира 3-й пехотной дивизии 1-го корпуса маршала Даву, - разгрузить ранцы, выкинув их содержимое в реки, озёра, канавы с водой.
Наполеоновская армия начала продвигаться к Смоленску. 27 октября Бонапарт был в Верее, 28-го - в Можайске, 30-го - в Гжатске, 1 ноября - в Вязьме, 2-го - в Семлёве, 3-го - в Славкове, 5-го - в Дорогобуже, 7 ноября - в селе Михайлово. Однако вопреки приказу Наполеона об ускорении марша войска и обозы сильно растянулись. Весь двухсоткилометровый поход сопровождался непрерывными атаками казаков и партизан, но пока они не наносили отступавшим частям серьёзного вреда. Дорога же после Смоленска превратилась в сплошной французский погост, правда, без крестов, имён и могил.
Ложный след
Понятие «клады Наполеона» часто связывают с одним-единственным географическим названием. Тем, что звучит из уст героини произведения Кира Булычёва.
Филипп-Поль Сегюр пишет: «От Гжатска до Михайлова, села между Дорогобужем и Смоленском, в императорской колонне не случилось ничего замечательного, если не считать того, что пришлось бросить в Семлёвское («Стоячее») озеро вывезенную из Москвы добычу: здесь были потоплены пушки, старинное оружие, украшения Кремля и крест с Ивана Великого. Трофеи, слава, все блага, ради которых мы жертвовали всем, стали нам в тягость; теперь вопрос стоял не о том, каким образом украсить свою жизнь, а о том, как спасти её».
На эти строки опирается и знаменитый шотландец Вальтер Скотт. В 1835 году в Петербурге вышло 14 томов его труда «Жизнь Наполеона Бонапарта, императора французского». Скотт, вслед за первоисточником в лице Сегюра, утверждает: «Наполеон повелел, чтобы московская добыча: древние доспехи, пушки и большой крест с Ивана Великого были брошены в Семлёвское озеро как трофеи, которых ему не хотелось отдать обратно и которых он не имел возможности везти с собою».
Прочитав это, тогдашний смоленский генерал-губернатор Николай Хмельницкий немедленно, зимой, на выделенные из госказны четыре тысячи рублей приступил к поисковым работам. Сотни крестьян проделывали лунки во льду, с помощью багров обшаривали дно, но, увы, натыкались на одни камни. Поиски прервали. Но с тех пор и по сегодняшний день на озере буквально живут поколения энтузиастов. Искатели либо пробуют нырять, пытаясь обнаружить ценности под водой, либо обшаривают берега в надежде наткнуться на какую-либо примету клада. Тщетно.
И стоит задуматься: зачем адъютанту Наполеона, к слову, не страдавшему болезненным альтруизмом, было выдавать точное место захоронения «московской добычи», к которому французы рано или поздно собирались вернуться? И почему бы, с другой стороны, не пустить кладоискателей по ложному следу? Собственно, император не имел достаточных оснований топить подводы в Семлёвском озере. В конце октября ещё не так мешал обоз, ещё не так терзали холода. От затерянного в лесу водоёма до Старой Смоленской дороги - около километра. Теоретически французы могли им воспользоваться, хотя протащить неподъёмные фуры по болотистым землям, по трясине, которая не промерзает порой и зимой, - задача не из тривиальных.
Да, в 1813 году семлёвский помещик Бирюков предъявил земскому суду около 40 пушечных лафетов, найденных в его угодьях. Значит, французские орудия действительно не вывозились далее этого района. Но при чём тут озеро?
В XX веке сюда неоднократно - например, в 1912, в 1961 и в 1980 годах - выезжали любительские экспедиции. Они находили только полусгнившие мундиры, обломки повозок, лошадиные кости, отдельные монеты, пуговицы и тому подобное. На общественных началах в КБ и НИИ для энтузиастов даже разрабатывались спецприборы, призванные помочь в поиске сокровищ. В частности, геофизики измерили магнитное поле над поверхностью воды. Результаты говорят о наличии на дне значительных масс металла. Но лежат ли там «наполеоновские клады» или же обломки самолёта, упавшего в Великую Отечественную, приборы определить не в состоянии. Красноречив, правда, химический анализ воды: серебра в ней в сто раз больше нормы! Аномально велико и процентное содержание золота, меди, олова и цинка.
А вот визуальная разведка, которую пытались вести аквалангисты, ничего не дала, поскольку при максимальной глубине 21 метр последние 14-15 метров приходятся на ил. Из-за него видимость в озере с отметки пяти-шести метров уже нулевая. Работы велись зимой, и в воду с нулевой температурой водолазы погружались в военных гидрокостюмах, согреваясь изнутри ста граммами спирта.
Как свидетельствуют новые карты, с которыми сверяются поисковики последней волны, других озёр поблизости нет. Понятно, что за 200 лет здешние географические ландшафты изменились неузнаваемо. А если взять старую карту? Подробный «План Вяземского уезда 1803 года» помимо Семлёвского озера указывает ещё как минимум на восемь существовавших в районе запруд. И все они не только превосходят «Стоячее» по размерам в пять или десять раз, но расположены гораздо ближе к Старой Смоленской дороге. Филипп-Поль Сегюр, кстати, мог перепутать озеро с запрудой - в суматохе войны, да ещё по ненадёжным, примитивным картам своей эпохи.
В 1933-1938 годах большинство запруд было спущено. Ныне на этих местах - ложбины, а согласно элементарному подсчёту с 1812-го до 1930-х годов на клад могло отложиться около полутора-двух метров донных осадков. Прибавим прочие культурные слои и особенность «сундуков мертвеца» уходить в землю и получим максимум три метра. Может, не в воде следует искать, а на суше?
Тайна «острого камня»
Но вернёмся в суровую осень 1812 года. Начиная со Смоленска, куда Наполеон вступил 8 ноября и откуда ушёл 13-го, ситуация для его армии изменилась кардинально. В мёртвом, полусгоревшем городе отступающие полки ждал удар, который сломил дух войск окончательно. Смоленск не дал ни пищи, ни отдыха. Лошади пали почти все, поскольку фуража достать не удалось. Дисциплина рушилась, как карточный домик, не помогали даже расстрелы. Французские офицеры в частных письмах сообщали, что в сумерках и ночью человек с хлебом в руках подвергался на улице неминуемому нападению.
В Смоленске у Бонапарта оставалось до 50 тысяч воинов под ружьём, включая пять тысяч кавалеристов, и примерно столько же небоеспособных солдат, раненых. Тогда же ударили первые морозы, пошёл снег.
Император не знал, будет ли зимовать и как долго ещё останется в русском городе, но тут его настигли известия из Парижа о «заговоре генерала Мале», республиканца, который, позднее арестованный и расстрелянный, до этого успел наделать шуму - бежать из тюрьмы, ранить военного министра. Пришлось срочно менять планы...
При отходе из Смоленска Бонапарт разделил армию на четыре колонны. Чем воспользовался генерал Милорадович, который 15 ноября у села Красное атаковал французов, взяв в плен две тысячи человек.
Кавалеристы лейб-гвардии Уланского полка захватили обоз 1-го корпуса маршала Даву с московскими трофеями, включая золото и серебро на сумму 31 тысяча рублей. Не дождавшись арьергарда Нея, Наполеон со Старой гвардией и остатками корпуса Даву прорвался сквозь заслоны войск генерала Тормасова к Орше на территории нынешней Белоруссии. Здесь он произвёл смотр армии и выявил ужасающие потери. Раненые и отставшие составляли до 70 процентов в каждом батальоне. Количество боеспособных солдат едва достигало 20 тысяч.
Что касается сокровищ, то исследователи в XIX и начале XX века указывали на озеро к югу от Орши, вблизи местечка Бобр Сенненского уезда Могилёвской губернии. «Существуют свидетельства многих «военных лиц», что на тамошнем дне лежат трофеи 1812 года и великого бегства французов», - писала в 1911 году газета «Новое время».
При трагической переправе через Березину 26-27 ноября часть «московской добычи» была, опять же по слухам, зарыта и затоплена в нескольких местах. Известно, что после войны окрестные помещики заставляли своих крепостных нырять в воды реки и отыскивать брошенные французами драгоценности.
После Березины, когда армия Наполеона двигалась по дороге из Борисова в Молодечно, резко усилились морозы: температура упала на 15-16 градусов - до отметки минус 25-28 по Цельсию. Солдаты замерзали по дороге, на бивуаках, у костров. Кутузов писал жене, что на одной версте от столба до столба насчитали 117 замёрзших французов. По легенде, у посёлка Мотыголь вконец измученный император заехал на ночлег в имение Селище. Его сопровождал батальон Старой гвардии, который эскортировал повозку, нагруженную дубовыми бочонками с золотом. В Селище приближённые доложили, что дальше груз везти нельзя: лошади пали, а достать свежих негде. И тогда Наполеон приказал закопать золото. Штабные офицеры исполнили повеление под покровом ночи, выбрав ориентиром огромный островерхий камень.
Про клад ничего не было известно до 1840 года. Тогда в имении начали строить новый господский дом. Под фундамент крестьяне свозили с полей камни. Вскоре из Франции прибыл какой-то человек с планом и объявил, что ищет зарытые в 1812-м бочонки. Но спустя 28 лет местность не соответствовала плану. «Острый камень», с высеченным на нём знаком в виде подковы, обнаружился после долгих поисков - с правой стороны от крыльца в угловом фундаменте дома. Однако настойчивые расспросы о том, откуда взят камень, ни к чему не привели - никто уже этого не помнил. Француз удалился...
«Ко мне, друзья! Разграбим обоз!»
Территория бывших Виленской и Ковенской губерний - юг и запад Литвы - район, где 1812 год оставил великое множество следов. И самый трагический для наполеоновской армии. Десятками лет крестьяне находили здесь ружья, сабли, тесаки, фрагменты обмундирования и амуниции, пуговицы, пряжки, монеты, включая золотые 20-франковые. И - кости, кости, кости... Многие тысячи останков в братских могилах.
Предания указывают и на места, где могут таиться клады. Например, у села Евье, на Старо-Виленской дороге французы затопили фуру с деньгами и документами. В озеро близ Закрета, предместья Вильны, якобы бросили золотые слитки. Это золото в середине XIX века безуспешно искал немец Миллер. А в мае 1826 года в российскую миссию в Карлсруэ явился француз Жан Пти и заявил, что ему известно местонахождение клада, зарытого в окрестностях Вильны. Просил паспорт и содействие. Утверждал, что знает и о других ценностях, укрытых «в дуплах деревьев и пещерах». В ту пору русское правительство уже очень неохотно выдавало лицензии на поиски. И предложение Жана Пти сочли не заслуживающим внимания.
Достоверен следующий полуфантастический, но реальный случай. В ноябре 1812-го на 14-й версте Полоцкого шоссе, под мостом через реку Вилейку, прятался крестьянин деревни Мицкуны Юрий Маковский. По мосту шла отступающая французская часть. Маковский заметил, как солдаты бросили с моста увесистый предмет. Когда французы прошли, селянин не побоялся нырнуть в ледяную воду. И вытащил на берег бочонок с золотом, которого ему и семье хватило на 30 лет.
Судьба «московской добычи» и императорской казны решилась только за Вильной. К тому времени Наполеон передал командование Мюрату и уехал в Париж. 10 декабря на дороге между Вильной и Ковно подводы, влекомые измученными лошадьми, беспомощно остановились перед обледенелым подъёмом на Понарскую гору. «Ваше величество, Вы знаете, что в полутора лье от Вильны есть ущелье и очень крутой холм, - докладывал 12 декабря из Ковно маршал Бертье. - Прибыв туда к пяти часам утра, вся артиллерия, весь войсковой обоз представляли собой ужасное зрелище. Ни один экипаж не мог проехать, ущелье было загромождено орудиями, а повозки опрокинуты».
Настал момент окончательной гибели всей артиллерии и обоза. «Фургоны с казной, взятые в Москве трофеи, русские знамёна, столовая посуда маршалов - всё это было брошено. Я мог бы иметь мешок с золотом, с 50 тысячами в наполеондорах. Но я нашёл его вес слишком тяжёлым и удовольствовался несколькими пригоршнями, которые положил в карманы своих панталон», - вспоминал анонимный бельгийский гренадёр.
Француз Лемонье воспроизвёл в мемуарах такую сцену: «Ко мне, друзья! Разграбим обоз! Тотчас толпы беглецов присоединяются к этому крику и бросаются на драгоценные фургоны. Кидаются к замкам и взламывают их посредством всего, что под рукой. Солдаты всех родов оружия, лакеи, чиновники, даже офицеры полными пригоршнями черпают в них золото и бесчестие... Пренебрегают монетами в пять франков - их выбрасывают далеко на снег».
«Люди, умирающие с голоду, сгибались под тяжестью богатств, которых они не могли нести», - писал офицер Лабом.
«В Вильне мои войска разграбили двенадцать миллионов», - признавался сам Наполеон. Разгром «золотого обоза» довершили казаки Платова, отбившие у французов часть ценностей. Впрочем, маршал Бертье с помощью солдат Старой гвардии ухитрился-таки спасти вещи, которые принадлежали лично императору. «Ваше серебро и деньги казначея Вашего кабинета были сложены в мешки и перевезены на наших лошадях. Мы достигли вершины горы, проложив себе путь через лес, справа и слева», - известил Бертье Бонапарта. Оставшиеся фургоны с золотом вошли в Ковно, где деньги сдали на хранение. Здесь собралось около трёх-четырёх тысяч усталых и замёрзших солдат - всё, что осталось от 1-го и 4-го пехотных корпусов и от армейской кавалерии.
Грабежи фур с золотом продолжались и после перехода французами Немана 13 декабря. Многие из повозок были брошены в полях. Следы сокровищ Наполеона прослеживаются и южнее маршрута Березина - Вильна - Ковно - Восточная Пруссия. Существуют свидетельства о кладах, укрытых в окрестностях Гродно и Белостока.
Лет через пять-семь после окончания войны бывшие наполеоновские офицеры и солдаты потянулись в российские посольства. Французы, австрийцы, немцы, итальянцы, поляки, испанцы, голландцы, португальцы, литовцы, некогда представлявшие армию двунадесяти языков, просили допустить их в Россию для отыскания сокровищ, брошенных, закопанных, утопленных по пути отступления. Отдельные просьбы были удовлетворены. Но клады, разбросанные по многочисленным тайникам, исчезли. Похоже, время стёрло все следы.
